Афганский караван. Земля, где едят и воюют
Шрифт:
В окна мне не было видно ничего, кроме диких холмов. Они манили меня, и я пообещала себе, что обследую их в будущем; позднее, когда я узнала, что это строго запрещено, они, конечно, стали для меня еще более притягательными.
Громадный двор под нами напоминал ярмарку. В него сотнями стекались отважные соплеменники Саида, прибывшие из Кохистана (горных районов). Должно быть, они не меньше нашего устали и хотели пить, но они ничем не желали нарушать торжественность случая. То и дело из двора доносились приветственные залпы. Одни приехали на пони, другие – на верблюдах, третьи – на ослах, но все были хорошо вооружены. Как,
Селима и Халима, мои золовки, сказали мне, что вечером будет праздничный пир. «Но не для всех же этих людей?» – спросила я. «Приедет еще больше! – ответили они. – Для них поставили много шатров».
Через решетчатые перила балкона они показали на сад, где и сейчас возводились шатры. Сад уже был похож на огромный полотняный город (который на фоне холмов, правда, казался карликовым). «Какое радушие к иностранке!» – подумала я. Гостеприимство горцев повсюду одно и то же. Мое сердце преисполнилось тепла по отношению ко всем этим людям, многие из которых, судя по утомленному дорогой виду, приехали приветствовать меня издалека. Прошлое было уже мертво для меня.
Я была Мораг Абдулла и должна была соответствовать этому имени.
Женщины обороняют форт
Вскоре после моего приезда было объявлено о помолвке Селимы-ханум, моей золовки. Поистине эта помолвка оказалась событием!
Восторг следовал за восторгом. Подарки шли непрерывным потоком. Весть о том, что два мощных племени помирились и готовы породниться, вызвала смешанные чувства. Одни радовались, другие, несомненно, затаили злобу. Подарки от родственников жениха были всевозможные: от скромной кухонной утвари до дорогих украшений. Одних нарядов с избытком хватило бы для пятидесяти невест: каждая женщина племени должна подарить помолвленной девушке хотя бы один предмет одежды.
Получал подарки и жених, шли разговоры о великолепных седлах, ружьях, россыпях золотых монет, амуниции, холодном оружии. Но самым чудесным подарком был прекрасный арабский конь, предмет общего восхищения и зависти. Его называли лучшим образчиком породы из всех когда-либо виденных. Владелец, приходившийся дядей вождю форта Килла, был стар и хотел при жизни отдать коня в хорошие руки.
Женщин нашего племени пригласили в форт Килла на торжественный пир в честь предстоящего события; этим мы должны были показать другу, что распри забыты и воцарилась дружба.
Мы начали собирать в дорогу наши лучшие наряды, расшитые золотом туфельки и драгоценности. Отправиться предстояло через три дня. Эти дни были полны переживаний. Прибывали посланцы с указаниями из форта вождя, моего свекра; наши посланцы мчались к нему с ответами. Все должно быть безупречно, ни в коем случае нельзя выставить наше племя на посмешище! Я боялась испортить дело какой-нибудь глупой ошибкой, но моя свекровь с неизменным тактом руководила всеми моими приготовлениями и два дня подолгу учила меня различным приветствиям в адрес женщин из племени жениха.
Каждый вечер я, вместо того чтобы ложиться спать, устраивала в спальне репетицию. Коробки у стены изображали женщин из форта Килла, и я оттачивала приветствия до совершенства. Будучи женой сына, я шла по статусу второй вслед за матерью семейства, к тому же я была афаранги (англичанка), и поэтому тем более
И вот настал день отъезда. Нашего багажа хватило бы на два кругосветных путешествия. Впереди ехала верхом моя свекровь, я следовала за ней, дальше – взволнованная Селима-ханум и ее сестра. Вооруженные люди охраняли нас спереди, сзади и с боков. За час до отправления, чтобы о нем знали в форте Килла, был зажжен сигнальный костер. Как только там увидели дым, они зажгли на своей горе ответный огонь. Мы двинулись в путь с большой торжественностью; воины дали в нашу честь церемониальный залп.
Трехчасовое путешествие прошло спокойно; наше прибытие в форт Килла было отмечено ружейным салютом, в котором участвовали, кажется, все мужчины до единого. Повсюду виднелись флажки, гирлянды роз и «листва» из цветной бумаги, изготовленная деревенскими умельцами. Кто-то особенно веселый украсил цветной бумагой даже бойницы.
Мы спешились, и нас тотчас же препроводили в женские покои, которые были увешаны украшениями. Супруга вождя Киллы была немолодая женщина с седеющими волосами, великолепными бровями и мягкими карими глазами. Она уделила очень много внимания своему наряду, но все-таки, думаю, не больше, чем мы нашему! С головы до пят она была одета в золотую ткань с яркими голубыми и розовыми вкраплениями. Ее маленькую золотую шапочку украшали искусственные розочки, и сверкающая золотая вуаль свисала с нее очень изящно.
– Добро пожаловать, и мир тебе, носительница столь славного имени! – начала она. – По этому великому случаю мой приятный долг – быть, волею Аллаха, в добром здравии, чтобы удостоить тебя приветствия, подобающего твоему роду. Эта честь для меня тем больше, что разделить веселье наших сердец с тобой прибыла твоя высокочтимая дочь, супруга твоего благородного сына. Ее мы тоже от всей души приветствуем.
Моя свекровь поклонилась, я сделала положенные приветственные жесты.
– Мир тебе, украшение столь славного союзного племени! Для меня великое удовольствие прибыть на этот праздничный пир. Да хранит всех нас Аллах!
С этими словами, низко поклонившись, моя свекровь проследовала в комнату к группе девушек и женщин. Я дважды поклонилась и поцеловала руку ханум; она поцеловала меня в лоб, и я тоже вошла в комнату.
Следом в нее вступили Селима-ханум и ее сестра с приветствиями в адрес ханум, которая подошла к нам, когда я приблизилась к группе. После представлений, поцелуев в лоб или в руку, поклонов и новых поцелуев в руку, которыми нас наградили младшие девушки, нас провели в наши комнаты. С балкона был виден костер у форта моего свекра, а внизу во дворе мужчины из здешнего племени красочно состязались в стрельбе, прыжках и борьбе. Нашей охраны с нами уже не было. Обычай требует, чтобы в пире по случаю помолвки участвовали только женщины.
Каждой из нас было предоставлено по четыре служанки, чтобы помогать нам во всем, причесывать нас и одевать. Они надушили мне запястья и складки за ушами, наложили на лицо тонкий слой пудры и немного румян, и все четыре поклялись, что никогда не видали подобной красоты. В других комнатах другие служанки, вероятно, говорили то же самое моим свойственницам! Мои золовки конечно же выглядели прелестно. Нас принимали здесь пятнадцать девушек: некоторые были дочерьми владельца форта, некоторые – его племянницами из крепости, расположенной примерно в двух милях от Киллы.