Афина Паллада
Шрифт:
Отгребаясь металлическими руками, плыл, а тяжелое руно полушубка тянуло вниз. В мозгу шумело, словно к нему подключились миллионы радиостанций.
Лез на крепкий лед. Мороз жег, покрывая голову и грудь ледяным руном. С бронзовым стуком шумело сердце.
Впереди во мраке перед Саидом горели два жарких сиреневых глаза.
Алмазная броня покрывала плечи и лицо чабана, как фантастический скафандр космонавта.
В прорыве дымно бегущих туч блеснуло созвездие Ярлыги — он узнал
С утра дядя Вася посматривал на часы, словно у него в кармане лежал билет на поезд или на самолет. Но времени впереди было много.
В этот день он проснулся очень рано, чтобы не пропустить зарю. Так рано он вставал в молодости, когда ему предстояли экзамен, решающая встреча, свидание.
Спал дядя Вася один. Постель убирала жена. Сегодня по-солдатски убрал сам.
Пощупал подбородок — зарос. Бриться не хотелось. Но сегодня нельзя уступать себе ни в чем. Побрился, надел армейский китель с темными пятнами от орденов.
Наколол дров, накормил скотину, вычистил коня, а часовая стрелка ползла еле-еле.
Встретил хромого тракториста, отдал ему три рубля, занятые еще летом.
Завтракал без интереса, но съел все.
Посмотрел на жену, суетившуюся по хозяйству, сказал, чтобы к обеду не ждала, приторочил карабин к седлу и поехал «на охоту».
У Синего лимана зажег камыш, погрелся, покурил в ямке, посматривая на часы.
По степи скакал всадник.
Избежать встречи не удалось: конь выдал.
Подъехал Маркелия, рассказал о несчастье.
Несколько дней Секки скрывалась на чердаке кошары Маркелия. Хасан заявил в милицию о пропавшей жене, написал письмо в аул, порывался ехать на поиски, считая, что Секки сбежала с Саидом.
Чабан из бригады Маркелия, все знавший о Секки, сказал под пьяную руку в присутствии Ибрагимова: «И близко, да не найдут!» Ибрагимов эти слова передал рабочим. Магомет предложил обыскать кошару Маркелия.
Ибрагимов позвал грузина к себе под видом важного разговора. В отсутствие Маркелия рабочие нашли Секки в соломе и увезли на машине.
Произошло это час назад. По словам чабана, разболтавшего тайну, машина пошла кружным, малолюдным путем к железнодорожной станции.
Маркелия погнался на коне. Встретил легковую машину. От шофера узнал, что тот десять минут назад видел грузовик, у них спустил баллон, стоят. Конь Маркелия захромал, чабан вернулся, чтобы звонить в линейную милицию.
— Дай твоего белого! — торопился Маркелия.
Дядя Вася взглянул на часы.
— Где стоит машина?
— На повороте к Камышаннику.
— Попробую догнать, в молодости джигитовал неплохо…
И только снеговая пыль взвеялась за конем.
Он хотел провести этот день в неторопливой езде по бурунам, даруя жизнь попадающим на прицел птицам, в молчаливом сращении с природой. Но план его сорван, часы идут безостановочно и быстрее. И он скакал, не щадя ни коня, ни себя.
На повороте машины уже не оказалось. Вытоптанный в пятнах масла снег обозначал стоянку.
Конь шатался, хрипел, алая пена падала в снег с горячего железа удил.
Острым глазом охотника объездчик заметил на дороге два одинаковых окурка.
За буруном показалась машина.
Объездчик снял футляр с телеметрического прицела — и в черный пунктир перекрестия точно вписался резиновый баллон.
Людей в кузове не было видно. Может, это другая машина? И медлил спустить курок…
Пока держал карабин на прицеле, сзади послышался рокот легкого «газика»-вездехода. Дядя Вася бросил дрожащего коня, побежал навстречу «газику».
Шофер вездехода — явный горец. Рядом плотный паренек с круглым лицом, в котиковой шапке, сизом коротком пальто с полупогончиками… Русский, горец? Выбора у дяди Васи не было.
— Поедем быстрее, вперед, уголовное дело, по дороге расскажу…
Когда рассказал, заметил, что шофер прибавил газу.
— Задержим! — сказал паренек. — Только ты, русский, уходи, да и винтовка — штука опасная. Так возьмем.
Дядя Вася посмотрел на часы. До назначенного им самим срока оставалось немного. А он еще Бекназарова увидеть хотел. И коня брошенного жалко — сам растил.
Хлопнула дверца. Объездчик крикнул:
— Вы кто по нации будете?
— Чеченцы! — сердито ответил паренек.
Долго смотрел вслед «газику» и жалел, что нет запасного коня.
Визит к Бекназарову не состоялся. До поселка еще далеко, а осталось только девять минут. Барсов бросил повод, ускорил шаги. Конь шел следом.
Сидящий в «газике» практикант сельскохозяйственной академии Мансуров уже различал лица людей в кузове «газа».
Показался степной хуторок — три-четыре домика и длинный сарай.
— Не обгоняй, — сказал Мансуров шоферу.
Возле низенькой глинобитной чайной машины остановились.
Продрогшие балкарцы посмотрели на прибывших и побежали в буфет. Мансуров заглянул в домики. В одном куча детей на полу разбирала новую швейную машину, изображая голосами шум трактора. В другом две старушки чай пьют. Тогда Мансуров зашел в чайную.
— Удачи вам! — по-балкарски приветствовал он Хасана, Магомета и рыжебородого муллу.
— Земляк? — улыбнулись они. — Садись к нам.
Зазвенели стаканы.
Мансуров один стакан выпил, два незаметно вылил себе на валенок.