Афон и его святыни
Шрифт:
Однако Никифор Фока не оставил своего намерения. Он пригласил к себе в Константинополь игумена Киминской обители Мефодия и просил его отправиться на Афон, и уговорить преподобного Афанасия принять пожертвование, и устроить обитель. Мефодий выполнил просьбу военачальника. Афанасий же увидел в их неотступных просьбах Божию волю и принял пожертвование.
В 963 году он устроил келью близ Меланы, а затем и храм во имя Предтечи Иоанна. Потом ниже старой своей, в Меланах, каливы начал строить церковь во имя Пресвятой Богородицы.
Построение этого храма было связано с чудом: рабочие,
Когда храм во имя Пресвятой Богородицы был закончен, были устроены еще два небольших храма – во имя чудотворца Николая и во имя святых Сорока мучеников.
В это же время, 16 августа 963 года преподобный Афанасий принимает великую схиму.
После того как было закончено строительство храмов, были устроены кельи для братии, трапеза, вмещавшая в себе двадцать один стол из белого мрамора, и за каждым могло сидеть по двенадцать человек, потом больница-странноприимница, и другие необходимые постройки. Кроме того, так как вблизи новой обители не было источников воды, преподобный Афанасий устроил водопровод.
Во всех строительных работах преподобный Афанасий принимал личное участие. Он был так крепок и силен, что много раз один с одной стороны волок какой-нибудь груз, тогда как с другой волокли его три человека и едва успевали за ним следовать. Всех приходящих к нему преподобный принимал с христианской любовью. К церковным службам прилагал он все свое старание и заботился, чтоб они совершались благочинно и по уставу.
В то время когда преподобный Афанасий строил Лавру, попущением Божиим, случилось, что в один год были в ней такой неурожай и голод, что во множестве стекшиеся к нему братии, не вынося строгих подвигов и постигшего Лавру искушения, один за другим разошлись. Сам преподобный также решился оставить обитель. Когда преподобный Афанасий в смутном расположении духа шел по дороге к Карее и хотел было присесть, чтобы отдохнуть, вдруг показалась некая Жена, шедшая ему навстречу, под голубым воздушным покрывалом. Святой Афанасий пришел в смущение и, не веря собственным глазам, перекрестился.
– Откуда взяться здесь женщине, – спросил он сам себя, – когда вход женщинам сюда возбранен?
Удивляясь видению, приближался он к Незнакомке.
– Куда ты, старец? – скромно спросила Та святого Афанасия, поравнявшись с ним. Святой Афанасий, окинув Спутницу взором, взглянул Ей в глаза и в невольном чувстве почтительности потупился. Скромность одежды, тихий девственный взор Ее, трогательный голос – все показывало в ней Женщину неслучайную.
– Ты кто? Как зашла сюда? – сказал старец Незнакомке, – и к чему Тебе знать, куда я? Ты видишь – я здешний инок. Чего же более?
– Если ты инок, – отвечала Встреченная, – то иначе, нежели обыкновенные люди, должен и отвечать – быть простодушным, доверчивым и скромным. Я желаю знать, куда ты идешь; знаю твое горе и все, что с тобою делается, могу тебе помочь – но прежде хочу услышать,
Удивленный словами таинственной Собеседницы, святой Афанасий поведал ей горе свое.
– И этого-то не вынес ты? – возразила Незнакомка. – Ради насущного куска хлеба бросаешь обитель, которая должна быть славной в роды родов? В духе ли это иночества? Где же твоя вера? Воротись, – продолжала Она, – Я тебе помогу: все будет с избытком даровано, только не оставляй своего уединения, которое прославится и займет первое место между всеми возникшими здесь обителями.
– Кто же Ты? – спросил Афанасий.
– Та, имени Которой ты посвящаешь твою обитель, Которой вверяешь судьбы ее и твоего собственного спасения. Я – Матерь Господа твоего, – отвечала дивная Жена. Святой Афанасий недоверчиво посмотрел на Нее и потом начал говорить:
– Боюсь верить, потому что и враг преобразуется в ангела света. Чем Ты убедишь меня в справедливости слов Твоих? – прибавил старец.
– Видишь этот камень? – отвечала Незнакомка. – Ударь в него жезлом и тогда поймешь, Кто говорит с тобою. Знай притом, что с этой поры Я навсегда остаюсь экономиссой твоей Лавры [1, с. 475–476].
Афанасий ударил в камень, и он разразился как бы молнией: из трещины его тотчас выбежал шумный ключ воды и запрыгал по скату холма, несясь вниз, до самого моря.
Пораженный таким чудом, преподобный Афанасий обернулся, чтоб броситься к ногам Божественной Незнакомки, но Ее уже не было.
Вскоре до преподобного дошел слух о том, что Никифор Фока был провозглашен императором Византии. Это известие опечалило преподобного Афанасия, поскольку он оставил безмолвие и устраивал Лавру по просьбе Никифора. Афанасий решает оставить созданную им обитель. Не объявляя об этом братии, преподобный, сказав, что отправляется в Константинополь, в сопровождении трех иноков оставил обитель.
С Лемноса преподобный Афанасий послал одного из иноков к императору с письмом, в котором замечал ему, что он презрел обещания свои Богу и предпочел царство временное небесному, всегда пребывающему; в конце же этого письма выразился так: «Царь! Ты видишь, что не другим кем, а тобою вовлечен был я во многие тщетные и бесполезные труды. Посему теперь я иду в какое-нибудь безмолвное место, чего постоянно желал и желаю; монастырь же предаю, во-первых, Богу, а потом – в твои руки. В Лавре есть добродетельный, достойный уважения инок, по имени Евфимий – он может быть игуменом» [1, с. 478].
Императора Никифора очень огорчило это письмо. Не менее огорчило известие об уходе преподобного братию его Лавры, когда они узнали, что он, отослав двоих из своих спутников, скрылся неизвестно куда.
Сам же Афанасий, тем временем, скрылся на Кипре в монастыре Агиа-Мони (около Пафоса). Там до него дошел слух, что император приказал разыскивать его по всей империи. Из-за этого Афанасий хотел уйти в Иерусалим, но в Палестине в то время было нашествие мусульман. Не зная, что делать, преподобный обратился с молитвой к Богу. Ночью преподобный сподобился увидеть Господа, Который повелевал ему возвратиться в созданную им обитель. Афанасий повиновался воле Господней – он тотчас же отправился на Афон.