Афоризмы

Ермишин Олег

В наш опасный век есть немало людей, которые влюблены в несчастья и смерть и очень злятся, когда надежды сбываются.

Когда путь от средств к цели не слишком велик, средства становятся не менее заманчивыми, чем сама цель.

Род людской – это ошибка. Без него вселенная была бы не в пример прекраснее.

Том Стоппард

(р. 1937 г.)

драматург

Вольтер-младший:

«Я совершенно согласен с тем, что вы говорите, но я готов отдать жизнь за то, чтобы не позволить вам это сказать».

Демократия – это не голосование, а подсчет голосов.

Комментарии дешевы, но факты обходятся дорого.

Лучше быть цитируемым, чем честным.

Многие идут на войну, потому что не хотят быть героями.

Моя проблема в том, что меня не интересует ничто, кроме меня самого. А из всех форм художественного вымысла автобиография оплачивается хуже всего.

Плохой конец – несчастливый, хороший конец – неудачный. Вот что такое трагедия.

Смерть, конечно, большое несчастье, но все же не самое большое, если выбирать между ней и бессмертием.

«Таймс» не сообщает слухов, а только факты: то есть, что другие, менее ответственные газеты, сообщили такие-то и такие-то слухи.

Человека достаточно смышленого можно убедить почти в чем угодно, куда труднее убедить тугодума.

Я пишу прозу, потому что это позволяет мне высказывать мысли, от которых можно отречься, и я пишу пьесы, потому что диалог – самый благопристойный способ противоречить себе самому.

Олдос Хаксли

(1894—1963 гг.)

писатель

Очень многие предпочитают репутацию прелюбодея репутации провинциала.

Официальный статус дипломатического представительства растет обратно пропорционально значимости державы, где оно открылось.

То, что люди не учатся на ошибках истории, – самый главный урок истории.

Последовательность одинаково плоха и для ума, и для тела. Последовательность чужда человеческой природе, чужда жизни. До конца последовательны только мертвецы.

Цель не может оправдывать средства по той простой и очевидной причине, что средства определяют природу цели.

До тех пор, пока люди будут преклоняться перед Цезарями и Наполеонами, Цезари и Наполеоны будут приходить к власти и приносить людям несчастья.

Целомудрие – самое извращенное из всех сексуальных извращений.

Смерть – это единственное, что нам не удалось окончательно опошлить.

Я могу сочувствовать страданиям людей, но не их радостям. Что-то в чужом счастье

есть на редкость тоскливое.

Факты истории интересуют нас только в том случае, если они вписываются в наши политические убеждения.

Во всем считают себя правыми лишь те, кто добился в жизни немногого.

Опыт – это не то, что происходит с человеком, а то, что делает человек с тем, что с ним происходит.

Усовершенствовать можно только самого себя.

Большинство людей обладают совершенно уникальной способностью все принимать на веру.

Факты – это манекены чревовещателя. Сидя на коленях у мудреца, они могут изрекать мудрости, но могут, окажись он где-то в другом месте, тупо молчать, или нести вздор, или же удариться в мистику.

Искусство – это средство, с помощью которого человек пытается превознести жизнь, а значит – хаос, безумие и – большей частью – зло.

Мысль о равенстве может в наше время прийти в голову разве что буйнопомешанному.

Для художника XV века описание смертного ложа было таким же верным средством обрести популярность, как для художника XX века – описание ложа любовного.

Между цивилизованным обществом и самой кровавой тиранией нет, в сущности, ничего, кроме тончайшего слоя условностей.

Факты не перестают существовать от того, что ими пренебрегают.

Все мы рано или поздно приходим к выводу, что если в природе и есть что-то естественное и рациональное, то придумали это мы сами…

Основная разница между литературой и жизнью состоит в том, что… в книгах процент самобытных людей очень высок, а тривиальных – низок; в жизни же все наоборот.

Человек – это интеллект на службе у физиологии.

Ритм человеческой жизни – это рутина, перемежаемая оргиями.

Преимущество патриотизма в том, что под его прикрытием мы можем безнаказанно обманывать, грабить, убивать. Мало сказать, безнаказанно – с ощущением собственной правоты.

Идеализм – это благородные одежды, под которыми политик скрывает свое властолюбие.

Угрызения совести – это не до конца раскаявшаяся гордыня.

Революция хороша на первом этапе, когда летят головы тех, кто наверху.

Естественных прав нет – есть улаживание спорных притязаний.

С точки зрения отдельно взятых барашков, ягнят и коз, нет такого понятия, как «хороший пастух».

Опыт учит только тех, кто на нем учится. Художники же, известное дело, всю жизнь только и делают, что и учат, и учатся.

Цинизм – это героический идеализм, вывернутый наизнанку.