Африка грёз и действительности (Том 2)
Шрифт:
В маленьком заводском музее мы позднее берем в руки великолепные образцы галенита, борнита, халькопирита и малахита. Они сверкают всеми цветами радуги, и на солнце их гладкие грани отбрасывают ослепительный блеск.
— Вас, несомненно, заинтересует тот факт, что здешняя руда содержит восемь процентов меди, в то время как наши соседи в Родезии работают на четырех, в исключительных случаях на пяти процентах. В Канаде и в США перерабатывают даже руду, содержащую максимум полтора процента меди. Геологи всего мира называют эти наши восемь процентов «скандалом в Катанге»…
Мы смотрим на огромную площадь карьеров, обрамленных копрами шахт и терриконами породы, и в нашем воспоминании
«Скандал в Катанге», — звучат в наших ушах слова проводника.
Цех без людей
В просторном кузнечном цехе рабочие вытаскивали из печи длинные призмы бурильных штанг, захватывали щипцами их раскаленные концы и укладывали красных змей под пневматические молоты, челюсти которых заново отковывали острые концы инструмента. Все вокруг сотрясалось от громоподобного грохота гигантской дробилки. Вокруг многотонного стального конуса подготовленные вагоны медленно заполнялись тоннами измельченной руды. Транспортер, над которым был установлен мощный электромагнит, вытягивавший из руды все железные предметы, попадавшие в нее в процессе добычи под землей, непрерывно подавал из шахт глыбы руды, в то время как на противоположном конце руда уже поступала в новые батареи дробилок и классификаторов, в которых она постепенно превращалась в мелкий порошок.
Мощные барабаны в соседнем отделении вращались медленно, со скоростью улитки, и стальные скребки отдирали засохший слой концентрата, в котором на солнце блестели мелкие искорки меди.
— Мыльные пузырьки, которые вы только что видели в ваннах с мешалками в соседнем цехе, составляют основу важного процесса флотации, в результате которого мелкие зерна руды механически отделяются от неплавких частиц породы, — пояснил проводник. — Важнейшей составной частью флотационных реагентов являются терпентинные масла и некоторые пенообразователи, благодаря которым уменьшается поверхностное натяжение между воздушными пузырьками и водой. Они способствуют получению большого количества постоянно образующейся и при этом устойчивой пены. К поверхности пузырей пристают мелкие зерна руды, окутанные тонкой оболочкой маслянистых веществ из флотационного раствора. Когда на этих пузырьках скапливается достаточное количество рудной пыли, лопатообразные скребки сгребают их в желоба, в то время как частицы пустой породы падают на дно флотационных ванн…
Лопатообразные лопасти огромных мешалок, расположенных несколькими длинными рядами в обширном цехе, медленно вращались, и на их поверхности раскачивались миллионы пузырьков, отливавших металлическим блеском; они сверкали всеми цветами радуги, как сказочные стеклянные шары, лопались, а рядом с ними, между ними и над ними сейчас же возникали тысячи других, которые также исчезали, когда лопасти сгребали их в наклонный желоб. Мы долго наблюдали это великолепное зрелище, не видя при этом ни одного рабочего. Только в конце цеха мы увидели единственного рабочего, переходившего с большой масленкой от мешалки к мешалке и по временам заливавшего несколько капель масла в смазочные отверстия. На шарнирной цепи над мешалками выделялись наперсточки с флотационными реагентами, похожие на миниатюрные черпаки транспортера землечерпалки. Время от времени один из наперстков опрокидывался, чтобы, подчиняясь автоматически действующему измерительному приспособлению, повысить плотность раствора до требуемой по технологии.
Глубоко под землей черные жители подземелья добывают все новые тысячи тонн руды, чтобы механизмы подняли их на дневной свет, где им предстояло растечься по поверхности таких вот пузырьков.
— Самую густую кашицу из пузырьков, которую вы видели внизу, — продолжал проводник, когда мы подымались по ступенькам в следующий цех, — мы промываем под этим душем, после чего ее всосут вакуумные барабаны с фильтрами, которые медленно поворачиваясь, высушат всю воду. Эту серую массу с искорками меди вы снова увидите сегодня во второй половине дня у шахтных печей в Лубумбаши возле Элизабетвиля, куда ее доставит наша заводская железная дорога.
— А сколько германия вы здесь получаете ежегодно? — спросил внезапно директора профессор Нокс, пока мы в раздевалке снимали пыльные комбинезоны.
Рейкман медленно повернулся к английскому профессору, за день до этого прилетевшему из Лондона и вместе с нами осматривавшему гигантское предприятие «Принц Леопольд».
— Одну тонну в год, — сказал он и быстро добавил, как бы желая предупредить дальнейший вопрос любопытного англичанина: — Из наличных запасов мы могли бы производить и 100 тонн, однако мы не делаем этого, чтобы мировые цены не полетели вниз.
— Эта тонна окупается, — улыбнулся профессор Нокс и сказал, когда мы остались одни в раздевалке: — Знаете, для каких целей сейчас в основном употребляется германий? Для производства радарных установок… Хотел бы я знать, сколько у них тут германия на складах!..
250 тонн меди в день
Цифры в окошечках измерительного прибора «Фидоуэйт» быстро менялись, в то время как через горловину автоматически подавалось на транспортер точно отмеренное количество раздробленной руды, которую вслед за этим под другим автоматически действующим измерительным прибором покрывал слой высушенного рудного концентрата. Облака серой пыли стояли над обширным металлургическим заводом в Лубумбаши, высоко вздымаясь над переплетом стальных конструкций, туда, где уходила к небесам гигантекая пирамида террикона. Вагонетки с не представляющими уже никакой ценности отходами, лишенными последних остатков меди, вползали медленно, как муравьи, на ее вершину, там опрокидывались и лениво скользили по невидимым канатам вниз.
— 115 метров, — сухо сказал проводник, который в результате каждодневного хождения возле пирамиды так научился оценивать ее высоту, что обычно, вероятно, вовсе не воспринимал ее. В наших воспоминаниях возникли образы каирских минаретов и ночь, проведенная на вершине пирамиды Хеопса в Гизе. Там каменные плиты вознеслись до высоты 137 метров, и выше их не могла поднять даже гигантомания фараонов. Чтобы перевезти камень, из которого сложена пирамида Хеопса, потребовалось бы 20 тысяч железнодорожных составов по 30 вагонов. Сколько же лет понадобится, чтобы пирамида из отвалов медной руды в Лубумбаши превысила созданное пять тысяч лет назад сооружение фараонов в долине Нила?
Шихта, состоящая из руды, концентрата и кокса, постепенно исчезала в вагонетках, которые, одна за другой, ежеминутно отделялись, вгрызались покрытым зубьями брюхом в транспортер между рельсами и постепенно поднимались по наклонной поверхности к колошникам шахтных печей. 2000 вагонов шихты ежедневно исчезает в этом ненасытном жерле, которое при своей температуре 1100 градусов Цельсия способно сжечь бесконечные количества. Негры вставляли в колеса вагонеток железные штанги, на рельсах скрипел рассыпанный концентрат, а в следующую долю секунды восемь мускулистых рук уже опрокидывали вагонетку с полутора тоннами шихты в печь.