Африка грёз и действительности (Том 3)
Шрифт:
«На11о «ОК», hallo «ОК», «ОК», all «ОК» stations… — Алло «ОК», алло «ОК», все станции «ОК». Сколько раз раздавались эти позывные над горами и морями! Сколько раз выстукивал их ключ Морзе, посылая в эфир! Как призраки, мелькают перед нашими глазами картины той обстановки, в которой мы переживали минуты и часы напряженного ожидания.
Африка была только первой страницей главы о великой семье людей, которые ищут путей друг к другу через моря и континенты. За немногими исключениями, это глава о прогрессивных людях, в которых глубоко укоренилась любовь к человеку и его труду.
Гаражи, гостиницы, ночлег
Перечисление африканских гостиниц и гаражей составило бы не менее пестрый калейдоскоп, чем страницы путевого дневника.
За 14 месяцев Африка много раз производила на нас такое впечатление,
Новые переселенцы приезжали из разрушенной Европы, переполненные планами и надеждами, но с пустыми карманами. Поэтому каждая вновь отстроенная квартира становилась добычей разбогатевших на войне старых поселенцев.
В этом отношении Африка дала нам первый наглядный урок, едва только наша машина коснулась ее земли в Касабланке. Большую часть первого дня мы потеряли на безрезультатные блуждания от отеля к отелю. Мы не хотели, да и не могли прибегнуть к всесильной взятке. Итак, в первую же ночь мы приютились во дворе чешского ресторана «Славия», и в тени небоскребов впервые постелили себе постель в «татре». Само собой разумеется, что функции передвижной гостиницы «татра» выполняла не только в Касабланке. Часто машина была нашим единственным укрытием.
Такой вид ночлега обладал неоценимым преимуществом. Он позволял экономить валюту на оплату гостиницы и гаража. Если в высоких горах Эфиопии холод, вой гиен, дождь и страх перед возможным нападением загоняли нас в передвижной «отель» на четырех колесах, то в Судане, Египте и Кении ночная духота выгоняла нас из машины. К радости по поводу того, что удалось сэкономить столь необходимую нам валюту, присоединялось еще и наслаждение чарующим ночлегом под звездным небом. Эти минуты, посвященные меланхолическим воспоминаниям, ознаменованные зарождением новых планов, принадлежали к числу самых прекрасных из пережитых в Африке. А ведь для этого так мало было нужно: спальные мешки и сетка от москитов; но часто даже в них не было необходимости. В пустыне Судана, мертвой, лишенной малейших признаков жизни, где не раздавалось ни единого шороха, отпал даже страх перед москитами и скорпионами. Достаточно было улечься в мягкий песок, повернуться разок направо и налево, и вот уже готово удобное, как по мерке сделанное ложе. В такие мгновения мы чувствовали себя самыми счастливыми созданиями в подзвездном мире, во всяком случае, когда после полуночи температура падала ниже 30 градусов и поток мыслей и воспоминаний, наконец, сливался с первыми сновидениями…
Приятные воспоминания оставляют маленькие уютные гостиницы в Конго и на некоторых территориях, находящихся во владении Англии. Эти большей частью небольшие круглые домики с конусообразной соломенной крышей выстроены по образцу негритянских хижин. Человек прячется в них, как под огромный абажур. Домики снабжены самым необходимым оборудованием, а зачастую даже ванной, большим баком для воды и глиняной печью. Достаточно развести огонь под котлом, представляющим собой пустую бочку из-под бензина, и через четверть часа можно избавиться от неприятного панциря из пота, пыли и песка. Эти уютные гостиницы всегда содержатся в образцовой чистоте, а над кроватями здесь висят противомоскитные сетки, напоминающие балдахины времен дореволюционной Франции.
Африканские гаражи — это еще один калейдоскоп
Стоянки за 30 крон в Каире, где заведующий в длинной галабее утром попросит бакшиш; стоянки в роскошных гаражах «Корней» в Алжире за 20 крон, включая оплату лифта, мойку машины, пожелание доброго утра и глубокий поклон владельца; бесплатные стоянки на улицах Найроби, где знакомые уверяют вас, что утром вы либо найдете машину, либо нет; романтические стоянки в пустыне, где так чудесно сочетались серебристый блеск машины, лунное сияние и звуки симфонического концерта, доносившегося по радио из Праги; стоянки в одном ряду с ломовыми извозчиками и грузовыми «фиатами» в Эфиопии с видом на перевал Тоселли в звуковом оформлении журчащего родника под скалой, унылого воя горных гиен и громкого храпа водителей эфиопов; «коммерческая стоянка», найденная в последнюю минуту, в витрине представителя американских и английских автомобильных фирм в Блумфонтейне; романтическая стоянка под пальмами чешского пансиона в Маранго, на фоне снежного венца Килиманджаро, и негры, которые при свете мигающих керосиновых ламп укладывали снаряжение для подъема на высочайшую гору Африки; мрачные стоянки за деревянной изгородью в тени иоганнесбургских небоскребов; гаражи, приятные лишь тем, что встреча с ними не повторяется, наподобие асмарского гаража-конюшни, где на дверцах «татры» утром мы обнаружили глубокие следы от копыт мула. Этот мул просто выразил недовольство вторжением в его «жизненное пространство» неизвестного пришельца.
Границы и люди на границах
Одной из самых волнующих и захватывающих фаз подготовки к путешествию по большому числу различных стран, бесспорно, является борьба за визы. Когда число этих стран измеряется десятками, легко получить представление о том, как в каждой отдельной стране смотрят на иностранцев, в какой мере там радуются, увидев их лица при переходе границы или их пятки при выезде.
Покидая Прагу, мы везли с собой в объемистых паспортах целую коллекцию печатей и обладающих волшебной силой заклинаний, полученных из консульских отделов дипломатических представительств.
Первая страница начиналась составленным на английском, французском и немецком языках разрешением на проезд через британскую, французскую и американскую зоны оккупации Германии. К нему присоединилась напечатанная на французском языке транзитная виза через Швейцарию.
А ниже проставлялись удостоверенные консульскими марками драгоценные визы на въезд в Кению, Уганду, Танганьику, Ньясаленд, Северную и Южную Родезию и Южно-Африканский Союз.
Две небольшие печати, которых было достаточно, чтобы для нас поднялись пограничные шлагбаумы, открывающие доступ на обширные территории в несколько миллионов квадратных километров.
Гораздо тяжелей оказалась борьба за визы на въезд в Марокко, Алжир и Тунис, и самыми трудными были переговоры с египтянами.
На последующих страницах уже перемежаются печати, поставленные в африканских канцеляриях консульств и посольств с отметками пограничных учреждений. К более или менее разборчивым официальным разрешениям на проезд, напечатанным латинским алфавитом, присоединились завитушки арабского шрифта и мало понятные образцы амхарской письменности учреждений Эфиопии.
Все же к самым незаурядным отметкам в наших паспортах следует отнести скромную надпись латинским шрифтом: продление действия транзитной визы через Бельгийское Конго. Глава администрации в Нгоме приписал к нашим визам следующее краткое примечание: «Prolongй par circonstance: йruption volcanique — продлено в связи с обстоятельствами: извержение вулкана».
К тому времени как мы потеряли из виду туманные очертания Столовой горы, экзотическая коллекция в наших паспортах разрослась до 141 печати и соответствующего количества рукописных отметок и подписей. За каждой из них в воспоминаниях встает новое лицо.
Таможенные чиновники на всех границах — это воплощение тех чувств, с которым правительства их стран относятся к иностранцам.
В Египте вас прямо спросят, не везете ли вы контрабандой опий, после чего в более или менее вежливой форме выразят пожелание, чтобы вы вывернули весь свой багаж наизнанку. Если вы приедете в рамадан, месяц поста, то сам аллах не избавит вас от бесконечного ожидания, срок которого зависит только от доброй воли правоверного стража границ. Предписания пророка важней всех паспортов, выданных людям и машинам, всех виз, рекомендаций и печатей, вместе взятых.