Африканская страсть
Шрифт:
– Продолжай! – велела Надежда.
На следующий день все остальные сотрудники фирмы вернулись в Зауральск, а две подруги остались еще на одну ночь в пансионате, чтобы утром прогуляться до станции и там проститься. Номера у них были одноместные, девушки разошлись по своим комнатам. Лена легла в постель и уже начала засыпать, как вдруг в дверь ее номера постучали. На пороге стояла Таня, в руке она держала бутылку коньяку.
– Ну что, подруга, – вполголоса, с каким-то странным волнением проговорила она, – неужели мы вот так и расстанемся, не
– Как это – когда? – с недоумением переспросила Лена. – Через месяц! Ты вернешься домой новым человеком, со здоровыми глазами.
– Если бы так… – Татьяна вздохнула, – что-то у меня тяжело на душе… какое-то предчувствие… не знаю, как еще обернется моя поездка!
Лена стала успокаивать подругу, убеждать ее, что перед такой серьезной операцией сомнения и беспокойство неизбежны. Они выпили понемногу, потом Таня налила еще.
– Выпьем за мою новую жизнь! – говорила Татьяна. – Раз ты считаешь, что все изменится…
Девушки тихо разговаривали, вспоминали детство… Татьяна забралась с ногами на кровать и вдруг, посреди разговора, заснула. Ее лицо разгладилось и выглядело во сне совершенно счастливым.
Лена накрыла спящую подругу одеялом и, чтобы не беспокоить ее, перешла к ней в номер и скоро заснула.
А утром ее разбудил громкий, требовательный стук дежурной по этажу и голоса сотрудников милиции.
Когда ей сказали, что Лена Березкина – то есть она сама – выбросилась из окна, девушка от неожиданности и от ужаса потеряла сознание. Гостиничная фельдшерица привела ее в чувство и оставила ненадолго одну, и тут Лена поняла весь ужас случившегося.
Подругу наверняка убили вместо нее, поскольку она ночевала в ее номере! Лену же, надо полагать, хотели убить из-за того случая в зимнем саду гостиницы «Кедровая падь», когда она услышала разговор, не предназначенный для чужих ушей. Ведь она – свидетель того, что в номере у убитого политика была женщина, и если эта женщина и не виновата в его смерти, то многое может рассказать… А Лена знает имя той женщины! Только теперь она поняла, что вчера Татьяне ничего не привиделось и что огромный камень упал не сам по себе, а его кто-то столкнул.
Самое ужасное уже произошло, Таня Белолобова, ни в чем не повинная и не замешанная, погибла по чистой случайности. Но положение самой Лены оставалось ужасным. Для обслуги пансионата все клиенты – на одно лицо, поэтому дежурная по этажу, придя с милицией, приняла ее за Татьяну, но сами милиционеры быстро разберутся, кто есть кто. А тогда и убийцы наверняка осознают свой промах и поспешат его исправить.
Остается одно – немедленно скрыться, пока ошибка убийц еще не разъяснилась.
И тут девушка поняла, что ее единственный шанс – воспользоваться паспортом и билетом погибшей подруги и уехать в Петербург. Немедленно уехать, пока ее еще считают убитой! Там, в огромном городе, ей будет легче затеряться, легче скрыться от своих преследователей.
Она не могла вернуться в свой номер – там наверняка была милиция, поэтому взяла Танину дорожную сумку. Паспорт и билет до Петербурга, к счастью, нашлись в этой же сумке, а размер одежды у них
Особенно испугалась девушка, когда, спрятавшись в чулане, наткнулась там на труп дежурной по этажу – той самой, которая утром пришла к ней вместе с сотрудниками милиции.
Только сев в поезд, она немного успокоилась, хотя и понимала, конечно, что и здесь ее могут найти.
Однако до самого Петербурга с ней больше ничего не случилось.
Она помнила, что Таня рассказывала ей о петербургских знакомых своей матери, обещавших дать ей приют, но не думала всерьез об этом варианте, не собираясь обременять посторонних людей.
И только когда на вокзале Надежда Николаевна окликнула ее, назвав Таней Белолобовой, под влиянием минутного порыва девушка обернулась и назвалась именем погибшей подруги.
– Я понимаю, что поступила глупо и некрасиво, – закончила девушка свой рассказ, – сама не знаю, что на меня тогда нашло, а после неудобно было сознаться в обмане.
– Это все? – холодно осведомилась Надежда, прихлебывая остывший чай.
– Да… – тихо пробормотала Лена и отвернулась.
«Не верю! – сказала себе самой Надежда, как некогда Константин Сергеевич Станиславский говорил неспособным актерам. – Ни на грош не верю!»
Во-первых, странно выглядело то, что накануне девушки поменялись комнатами. С чего это Лена оставила подругу у себя? Ну, растолкала бы ее и проводила до номера. Во-вторых, с чего это они так разоспались, если наутро одной из них нужно было ехать в Петербург?
– Скажи, Татьяна, вообще-то, что – пила? – осторожно осведомилась Надежда.
– Что вы! Ни боже мой! – с жаром ответила Лена. – При ее-то самочувствии да еще пить! Я почему и удивилась, когда она с коньяком ко мне пришла. Но уж, видно, не зря она волновалась, вон как все обернулось… Она потому и заснула так крепко, что не слишком привычная к спиртному была.
– И ты решилась оставить ее, крепко спящую, одну в незапертой комнате? – прищурилась Надежда.
– А что мне было делать? – в глазах Лены вспыхнули злые огоньки. – Я ее растолкать никак не могла! Кровати там узкие, односпальные, не на пол же мне было ложиться! И потом, там, в этом пансионате, тихо, на этаже дежурная сидит, отдыхающих, кроме нас, почти не было… Красть у меня в номере нечего, деньги я с собой забрала.
– А документы? – вскинулась Надежда.
– Паспорт куда-то завалился, я решила, что утром поищу. Я и сама, наверное, пьяная была, потому что плохо соображала.
– А с чего это милиция решила, что убита ты, а не Татьяна? – не отставала Надежда.
– Так эта тетка заявила об этом, дежурная по этажу, а потом они паспорт мой нашли, там, в комнате.
Надежда встала и немного походила по кухне. Но кухня в ее квартире была маленькой, так что особенно не расходишься. Все в этой истории не нравилось Надежде Николаевне, начиная с сидевшей перед ней девушки и кончая ее собственной глупостью и доверчивостью!