Африканские страсти (сборник)

Алешина Светлана

— Прошу вас, садитесь, — пригласила хозяйка и сама села на стул с высокой спинкой.

Лариса последовала ее примеру.

— Так что вы хотели узнать? — с улыбкой осведомилась Маргарита Юрьевна.

— Мне нужно написать об Анастасии Горецкой и ее выпуске.

— О, — счастливо закрыв глаза, проговорила Ракитина. — Это были очень талантливые ребята. Это, пожалуй, мой самый лучший выпуск за весь период работы. Они были талантливы абсолютно все! Такое, знаете ли, бывает очень редко. Но… — она тяжело вздохнула, — к сожалению, не у всех все сложилось так,

как им хотелось.

Она встала и, открыв комод, извлекла оттуда огромную папку. Что-то поискав в ней, Маргарита Юрьевна протянула Ларисе фотографию тех лет.

— Вот, это Володя Волков, он сейчас в Америке. В свое время стал одним из первых диссидентов. Отказался как-то играть роль председателя колхоза, потому что тот показался ему отвратительным. Был скандал. Его вызывали в партком, выгнали из театра… А это Лина Катц. Она живет сейчас в Израиле. Я слышала, что у нее своя труппа. Очень замечательная девочка. Она, кстати, дружила с Настей Горецкой. А вот и она, кстати сказать, — Маргарита Юрьевна показала на красивую, но какую-то уж слишком строгую девушку с высоко поднятой головой.

Лариса даже вздрогнула. В том, что это она была тогда в парке, сомнений больше не оставалось.

— Она потом перевелась в Москву и там даже проучилась какое-то время, а потом что-то не получилось… — вздохнула старая преподавательница. — В общем, она не любит об этом говорить, а я не спрашиваю.

— А с кем Анастасия Николаевна еще дружила? — спросила Лариса, когда хозяйка замолчала и отхлебнула чай из блюдца.

— С Надей Петровой. Вот она, крайняя справа. Пожалуй, из всего курса самая талантливая. Ее звали в Москву, но у нее был бешеный роман с Волковым, и она отказалась. А потом произошла вся эта история с ролью председателя колхоза. В конце концов они поженились и уехали в столицу. Говорят, Наденька там блистала.

— А где она сейчас?

— Она умерла через два года, — тяжело вздохнула Ракитина, — рак. Вот после этого Володя и уехал в Америку. Он ее сильно любил.

Маргарита Юрьевна еще раз взглянула на фотографию и вдруг оживилась:

— А вот это Антон Неводов, — показала она на молодого человека с мужественным лицом, больше похожего на разведчика из фильмов про войну, чем на выпускника театрального училища. — Это просто замечательная личность.

— Постойте, — перебила ее Лариса, сжавшись от волнения как пружина, — это какой такой Неводов?

— Он потом стал поэтом, его приняли в Союз писателей. Очень хорошая поэзия. Сейчас и песни пишет для наших популярных исполнителей. Они, кстати, с Горецкой вместе перевелись в Москву после третьего курса.

— Не может быть, — тихо прошептала Лариса.

Она слишком хорошо помнила тот томик стихов под подушкой в комнате бедного конголезца.

— Почему не может быть? — слух у этой женщины был отменный.

— Я просто недавно читала его стихи, — улыбнулась Лариса. — Мне очень понравились.

— Так вот, — у Маргариты Юрьевны заблестели глаза. — У Тоши Неводова и Настеньки был потрясающий роман! Не хуже, чем у Нади с Володей. Они боготворили друг друга и

не расставались ни на минуту. Это была прекрасная пара. Они и в Москву вместе поехали…

Произнеся все это на эмоциональном подъеме, Маргарита Юрьевна вдруг снова сделала грустное лицо.

— Ну, а потом что-то между ними произошло. Одному богу известно.

— А где сейчас Неводов? Тоже эмигрировал?

— Почему же? Совсем нет. Он сейчас живет в Москве. Состоит в Союзе писателей. Очень уважаемый человек.

— А может быть, у вас и адрес его есть?

— Конечно. У меня есть все адреса, — с гордостью заявила Ракитина.

Она встала, снова подошла к комоду и достала оттуда еще одну большую папку.

— Вот, пожалуйста, — согнувшись над столом, быстро нашла нужную фамилию Ракитина. — Неводов. Это его старый тарасовский адрес, а вот и московский. Вернее, два московских… Раньше он жил где-то на окраине, в однокомнатной. А сейчас вроде бы как живет в центре.

Лариса быстро списала на всякий случай все адреса и рассыпалась в благодарностях хозяйке.

— А Горецкая давно вышла замуж? — задала она следующий вопрос.

— Давно, уж лет двадцать прошло. Точно я этого не скажу, — как-то равнодушно ответила Ракитина. И вдруг на ее лице снова засверкал восторг:

— А как она сыграла в «Отелло»! Вы видели этот спектакль?

— Конечно, — поспешила заверить ее Лариса. — Я в восторге!

— Да… Вы не представляете, как это приятно — смотреть на своих учеников! Это ни с чем не сравнимое чувство.

Маргарита Юрьевна гордо вскинула голову вверх и устремила свой взгляд куда-то ввысь. Видимо, она переживала чувства, которые мог понять только истинный педагог.

Лариса поняла, что больше она уже здесь ничего не узнает, и очень вежливо постаралась закруглиться.

— А можно, я к вам еще приду? Очень интересно было с вами пообщаться…

— Конечно, — просияла хозяйка, — мне будет очень приятно видеть вас здесь вновь.

Лариса вышла от Ракитиной исполненная энергии и азарта. Все сходится: Неводов был некогда любовником Горецкой, и его стихами, кстати, весьма и весьма средними, зачитывался ее недавний поклонник! Все это очень неспроста.

«Ну что ж, — задумчиво проговорила она. — В Москву! В Москву! К господину литератору по имени Антон Неводов!»

Может быть, там, в столице, она найдет ответы на некоторые вопросы, которые связаны с делом о смерти негра-чужеземца на тарасовской земле?

Она посмотрела на часы и решила, что если она поторопится, то успеет уехать на фирменном поезде. Можно было, конечно, подождать завтрашнего утра и воспользоваться услугами Аэрофлота, но она решила, что лучше переночевать в вагоне СВ, чем дома, где находился порядком доставший ее в последнее время муж.

* * *

Москва встретила Ларису на следующее утро шумом Павелецкого вокзала. Выйдя из поезда, она огляделась и вздохнула полной грудью. Лариса любила Москву. Но не ту, которую видят приезжие, не магазины, не рынки, не базары, а старую, булгаковскую Москву.