Африканский казак
Шрифт:
За тем, что творилось на левом фланге, Дмитрий наблюдал, сидя на разбитой пироге, вытащенной на берег. Шрапнельная пуля пробила ему плечо, и теперь правая рука повисла как плеть. Опытный воин Меи Араду быстро наложил плотную повязку и помог спуститься с холма в это не сильно простреливаемое место. Пообещал, что пришлет людей, которые отведут его подальше от поля боя. Но никто не пришел, и Дмитрий понял, что нужно выбираться самому. От боли и потери крови кружилась голова, но он уже почти добрался до задних ворот укрепления, когда увидел, что базингеры бегут.
Значит,
Морщась от боли, стянул с себя ремень, на котором висели кобуры с наганами и полевая сумка. Бросил их в коричневые волны водоворота, крутившегося у прибрежных камней. Кое-как доковылял до разбитой пироги и без сил опустился на нее.
— Смотри, еще один сидит на берегу! — раздался близкий возглас.
— Сапоги на нем хорошие, — откликнулся кто-то.
Словно в тумане, Дмитрий различал то, что происходит вокруг. Заметил желто-красное шитье на голубых куртках подошедших людей. Отлегло от сердца — это алжирские стрелки. Не лесные охотники за черепами, которые не признают ни Христа, ни Мухаммеда.
— Аллах акбар! Да здравствует Франция! — поднял левую руку, покаазывая, что в ней нет оружия. — Я английский торговец, отведите меня к своему начальнику.
— Ты из людей Раббеха?
— Базингеры разграбили мою лодку с товаром, а ваша шрапнель залетела и сюда. Остался жив по милости Всевышнего.
— Смотри, он весь в крови.
— Одет, как купец. Думаю, не врет.
— Правоверные, я заплачу вам, а начальник наградит.
Но разговора с командиром алжирцев не получилось. Лейтенант, с головой, повязанной окровавленным бинтом, и бурым от пыли и порохового дыма лицом, раздраженно отмахнулся от пленного.
— Отведи его к полковнику! — приказал он одному из стрелков. — Остальным занять оборону! Эти конголезские дикари занялись грабежом, а базингеры опять контратакуют. Пушку сюда! Встретим их картечью!
Опираясь на руку стрелка, Дмитрий с большим трудом дошел до группы французских офицеров. Здесь невысокий худощавый капитан бросил на него профессиональный взгляд и без лишней суеты обследовал карманы. Обнаружив лекарства в упаковке английских фирм, изданный в Лондоне календарь и другую мелочь, он попросил показать ему и наручные часы. После этого удовлетворенно усмехнулся.
— Прошу вас подкрепиться, сэр, — сказал он на отличном английском и протянул фляжку. — Это добрый старый коньяк с берегов Луары. Когда вы в последний раз встречались с майором Мак-Клинтоком?
— Спасибо за угощение. Но вы, капитан, меня с кем-то путаете. Я простой торговец, а из военных людей имел дело только с обер-лейтенантом фон дер Бемом.
— Эй, Лами, послушай! Кажется, мы напали и на немецкий след!
Окруженный офицерами полковник с интересом взглянул на Дмитрия, хотел что-то сказать. Но тут раздался оглушительный залп, и толпа базингеров выскочила из-за разрушенного палисада. Впереди всех, с саблей в руке, бежал Раббех.
Угощавший Дмитрия коньяком капитан схватился за грудь и рухнул на землю. Рядом повалилось еще несколько человек. Стрелок, на которого опирался Дмитрий, упал на него.
— Резерв, в атаку! — раздалась команда Лами.
Стрельба и рубка продолжались
— О месье, вам крупно повезло. Они напали внезапно и чуть не вырезали весь штаб, — сообщил он, принимая Дмитрия за одного из колониальных чиновников. — Говорят, среди нападавших был сам Раббех. Сейчас его ищут. О! Вы ранены!
— Помоги мне дойти до врача. Видишь, в руке у капитана часы? Я хотел подарить их ему, но теперь они твои.
— Спасибо, месье. Вы очень добры, я помогу вам… Смотрите, они нашли кого-то. Подождите меня здесь!
Бой еще продолжался, и в воздухе то и дело свистели пули, раздавались пушечные выстрелы. Но несколько офицеров и сенегальцев не обращали на это внимания и быстро обследовали заваленное трупами пространство возле остатков палисада. Их возглавлял полковник Лами. В некоторых местах он останавливался, о чем-то советовался со своими подчиненными и продолжал поиски. Шедшие за ним стрелки действовали без колебаний, всем лежавшим на земле, на ком были надеты кольчуги или нашиты алые нашивки младших командиров, они разбивали прикладами черепа.
Наблюдавшего эту картину Дмитрия замутило. Он наклонился и отстегнул фляжку с пояса капитана. Сделал долгий глоток. Отвернулся и увидел другую картину, от которой перехватило дыхание.
Шагах в двадцати от него на земле сидел эмир Борну Раббех ибн Файдулла. Лицо залито кровью, но взгляд спокоен. Осматривается вокруг, даже пытается встать на ноги. Лучи солнца играют на его начищенном шлеме.
— Раббех! Вон он! Это Раббех! — сразу же раздалось несколько голосов.
К эмиру со всех сторон бросились стрелки, но их остановил окрик полковника. Лами подошел к своему поверженному врагу и долго рассматривал его.
— Ты Раббех? — наконец спросил он. — Раббех?
Эмир молча кивнул и улыбнулся. В его руке сверкнул никелированный браунинг. В шуме боя выстрелов не было слышно. Лами повалился навзничь.
Стрелки палили в Раббеха до тех пор, пока их не остановили офицеры. Вскоре отрубленная голова эмира Борну была насажена на копье и выставлена на вершине холма.
На Дмитрия никто не обращал внимания, и он медленно побрел прочь, лихорадочно соображая, как подальше убраться от этого места и не нарваться на шальную пулю. Новая вспышка стрельбы, крики ужаса и разбегающиеся во все стороны люди заставили его остановиться. Надо было срочно найти где-то укрытие.
Голые всадники на неоседланных конях мчались по полю. Они молча перемахивали через кучи трупов и воронки от снарядов, не обращали внимания на выстрелы и лишь метали дротики в тех, кто оказывался на их пути. Что-то черно-желтое, словно крылья стервятников, взлетало за плечами каждого из них, а звериный оскал зубов и огромные белки глаз внушали ужас. Словно лица задушенных людей.
— Мертвое воинство!
— Мстители предков!
— Духи павших! — кричали вокруг.
Чьи-то сильные руки грубо схватили Дмитрия и бросили поперек конской спины. Страшная боль оглушила его, и свет солнца потух.