Африканский казак
Шрифт:
Хорошо и то, что перед этой поездкой господин Леонтьев велел сменить весь костюм. Тяжелый пробковый шлем, узкую куртку и прочее предложил заменить на местную, легкую и просторную одежду, под которой свободно гуляет ветер. Разрешил оставить только ботинки на толстой подметке, в которых можно безбоязненно шагать по раскаленным камням и песку. Сообщил, что во время первого перехода по Данакильской пустыне его спутники делали замеры температуры. В одной долине получили пятьдесят градусов Цельсия в тени, а на почве свыше семидесяти…
Теперь небольшой караван, в нем было не больше тридцати всадников, шел медленно. В такую жару очень легко изойти потом и растерять силы. Попадавшиеся вдоль тропы побелевшие черепа и скелеты вьючных животных красноречиво напоминали путникам о том, что пустыня не любит шутить и жестоко карает тех, кто слаб и глуп.
На вершине небольшой сложенной из камней пирамиды Дмитрий увидел небольшую глиняную фигурку. Она изображала странное существо на толстых кривых лапах, с тонкой змеиной шеей, увенчанной рогатой ослиной головой. Старший в караване, которого звали Теодорос и который теперь неотступно ехал рядом с Дмитрием, указал на фигурку и произнес.
— Это хозяин пустыни, дьявол. Он насылает песчаные бури, показывает людям ложные изображения оазисов и сбивает с пути, а потом убивает своим огненным дыханием. Язычники поклоняются ему и приносят жертвы. Нас же спасает вера в Христа, и мы знаем, что дьявол силен, но его можно обмануть. Сделай богоугодное дело, вот возьми горсть зерна и брось этому идолу. Как это делаю я и все наши спутники.
Дмитрий исполнил просьбу старшего. Этому молодому смуглолицему воину, с тонкими, почти женскими чертами и большими выразительными глазами, Ато-Иосиф поручил договориться о найме верблюдов. Сабельный шрам на щеке не портил добродушного выражения его лица, а прическа — аккуратно заплетенные в косичку и укрытые кисейной повязкой волосы — свидетельствовала о том, что ему уже доводилось убивать врагов в бою и львов на охоте.
Солнце поднялось уже довольно высоко, и жара всей тяжестью навалилась на путников. Но Дмитрий успел немного освоиться и даже начал с интересом поглядывать по сторонам. Поэтому не оставил без внимания жест ехавшего впереди проводника, махнувшего рукой в сторону невысокой скалы. Вскоре караван спустился в узкую лощину, где из-под корней корявого куста сочился крохотный ручеек…
Каким счастьем было лечь в тени раскинутой палатки и слушать его тихое бульканье, которое звучало лучше всякой музыки… А еще можно было сделать полный глоток! И совсем, неважно, что эта вода была теплой и солоноватой…
У ручейка решили переждать полуденную жару. Теодорос, несколько лет он ходил в школу к миссионерам, довольно сносно объяснялся на французском и оказался интересным собеседником. Выяснилось, что в свите Ато-Иосифа он побывал и в России.
— Никогда не думал, что в вашей стране так холодно, что листья осыпаются с деревьев, — сообщил он Дмитрию. — У нас снег выпадает только высоко в горах, а у вас повсюду. Когда я первый раз увидел его у порога дома, где нас поселили, то подумал, что кто-то просто просыпал соль.
— Что еще удалось увидеть в России?
— О, много интересного. Мы были в вашей столице, городе Святого Петра, и в других местах. Но больше всего я удивился, когда увидел портрет своего родственника в Императорской Деревне.
— Вероятно, в Царском Селе?
— Да, один из придворных, который показывал нам залы дворца, кажется, именно так и назвал это место. Еще показал портрет вашего великого поэта Александра, такого же смуглого и курчавого, как и наши эфиопы. Он рассказал, что прадед поэта был сыном правителя нашего северного города Логон, который сражался с турками, но потерпел поражение. Они забрали мальчика как заложника, а потом подарили его вашему императору Петру. В русской армии этот юноша стал офицером-артиллеристом и за меткую стрельбу получил прозвище Пушка. Я сразу понял, что он мой дальний родственник!
— Почему ты так считаешь? — недоверчиво спросил Дмитрий. Многое из услышанного на уроках литературы в кадетском корпусе уже забылось, но об арапе Петра Великого и африканских предках Александра Пушкина тогда действительно упоминалось.
— В этом нет никакого сомнения! В наших краях никто не забывает даже о самой дальней родне. Все знают, что от своих тридцати жен правитель Логона имел кучу детей и мой дед женился на второй дочери его десятой жены. В нашем роду есть не только доблестные воины, но и прославленные певцы «азмари», которые исполняют свои замечательные поэмы во дворцах негусов и расов. Сам я имею звание баламбарас, что означает комендант крепости, и во время походов меня сопровождают не менее пятидесяти воинов, а слуги несут мой щит, ружья и копья, ведут моего коня. Из России я привез высокие офицерские сапоги, и теперь специальный слуга чистит их до блеска и носит за мной по воскресеньям, когда я с семьей иду в церковь. А какое звание у тебя?
— Офицерское. Служил во дворце, в охране российского императора.
— О! Как же это будет по-нашему? — Теодорос задал еще несколько вопросов, что-то прикинул в уме и наконец объявил, что Дмитрий имеет чин, равный его собственному.
За такими разговорами прошло несколько часов. Жара спала, и караван продолжил путь.
К оазису, в котором расположилась резиденция арабских купцов, прибыли к вечеру, и в последних лучах солнца Дмитрий успел рассмотреть окруженную крепостной стеной кучку домов с плоскими крышами, над которыми поднимались верхушки пальм.
— Они здесь прочно устроились, — сообщил Теодорос. — Нарыли колодцы, плодородную землю на своих «дау» завезли из Йемена. Занимаются не только торговлей, но и выращивают отличные финики. Вот только не могут ужиться с соседними племенами, которые не любят их за хитрость и жадность…
В низкой сводчатой зале, устланной коврами и уставленной низкими резными столиками, гостей принимали четверо купцов. Старшим у них был мужчина почтенной наружности с широкой крашенной хной бородой. Все были одеты подчеркнуто скромно, почти бедно. Гостей встретили у порога, низко кланялись, перебирали коралловые четки, бормотали молитвы. В дымном свете масляных ламп был виден слуга, примостившийся в углу возле жаровни, уставленной пузатыми сосудами, в которых варился кофе. По его знаку другие слуги быстро выставили перед гостями многочисленные блюда с кушаньями и тут же исчезли.
— Извини, Митри, но переговоры будем вести по-амхарски. Купцы должны почувствовать, что я один из придворных самого негуса и предпочитаю говорить с ними на своем языке, — предупредил Теодорос. Сам он успел облачиться в расшитый золотом лиловый шелковый плащ и выглядел весьма торжественно.
— Главное из разговора я тебе переведу, сообщу им и твое мнение. Ты можешь говорить откровенно, слуга не проболтается, у него вырезан язык. И не скучай, угощайся. Здесь из фиников умеют готовить свыше ста различных блюд. Отведай и кофе, его выращивают в эфиопской провинции Кэфа, которая и дала название этому растению и самому напитку.