Африканский ритуал
Шрифт:
– Вот видишь, все нормально. Они посидят и уедут. Это не для них кафе.
Обстановка вроде успокоилась, но ненадолго.
Когда парни выпили, лысый поднялся и рявкнул на диджея, когда тот менял диск:
– Эй, чушок, вруби что-нибудь из «кислоты» и громкость прибавь.
– Отдыхаете? Вот и отдыхайте, – ответил Леонид. – Слушать будете, что поставлю.
– Ты борзый, да?
– Но и не мальчик на побегушках.
Лысый явно нарывался. Но градус подпития у старшего был еще не тот, и он осадил товарища:
– Кабан, сядь, не мельтеши, я буду решать, что делать.
– Этот урод еще бы симфонию какую-нибудь поставил, – проворчал лысый.
– Слушай, может, выгоним их, пока не нажрались? – предложил Осипенко.
– Вот именно, пока не нажрались. Ты какой-то раздраженный стал, Юрик.
– Станешь тут, когда спокойно отдохнуть не дают.
– По-моему, кто-то говорил, что здесь тихое кафе, – усмехнулся Власов.
– Да, я говорил, и было тут всегда тихо.
– Это заметно.
– Нет, Макс, серьезно. Это сегодня только принесло придурков.
– Ладно. Посмотрим, что дальше будет.
– Да ничего не будет. Они, эти представители «золотой молодежи», в общем-то безвредны, если видят, что против них может выступить сила. Посидят и свалят, что им тут делать? Права Галина, не в то заведение завернули.
Но компания не собиралась уезжать. И с каждой выпитой рюмкой парни становились все более шумными и агрессивными.
– Официантка! – заорал на весь зал тот, кого звали Кабаном. – Неси литр коньяка!
Галина принесла. Поставила на стол, поднявшись на подиум. Когда уходила, третий, что сидел с краю, хлопнул ее по мягкому месту, и она, развернувшись, влепила ему пощечину.
– Ах ты, шалава пробитая, на кого руку подняла, тварь? – вскочил парень.
Этого ни Осипенко, ни Власов стерпеть не могли. Юрий рванул к компании.
– Выкидываем на улицу, там отрабатываем в щадящем режиме, – успел сказать Максим, догоняя Осипенко.
Юрий первым подлетел к подиуму. Парень сделал шаг вниз и сразу попал под бывшего офицера спецназа. Осипенко схватил его за руку, сдернул на пол и влепил еще одну пощечину, от которой левая щека стала пунцовой. Подлетел Кабан. Выбросил ногу вперед. Власов понял, что все же придется разбираться, перехватил ступню и резко ее вывернул. Кабан заорал от боли. Подскочил старший, Костик. В руке у него был нож.
– Брось нож, придурок! – крикнул ему Максим, отходя от подиума.
– Завалю скотов! – раздалось в ответ.
Парень прыгнул сверху и упал прямо на Власова. Дальнейшее произошло мгновенно. Максим действовал на «автомате». Владея в совершенстве приемами рукопашного боя, в том числе и против вооруженного противника, он схватил руку парня и вывернул. Но не отвел ее в сторону, а направил в грудь парню. Алкоголь сыграл свою роль. Трезвый Максим обезвредил бы не только этого пацана, но и всю компашку. Подшофе сработал рефлекс ликвидатора. Мозг не успел включиться в режим щадящей схватки, когда обороняющийся не имеет задачи убить противника. Парень охнул, завалился на бок. Девки завизжали, очумело смотрели на своего предводителя двое других парней. А Максим, придя в себя, обнаружил дергающееся тело у ног и нож в руке. Он сунул его в карман и крикнул Осипенко:
– Уходим! Быстро!
– Ты что, Макс? Только хуже сделаем. Все видели, что ты защищался, что пацан бросился на тебя с ножом. Брось его! Галина, – повернулся он к бледной, как мел, подружке, – вызывай полицию и «Скорую»!
– Да, да, а что сказать-то?
– Скажи, труп в кафе. Далее отвечай на вопросы.
– Ага! А парень этот, он что… мертв?
– Я бы многое дал, чтобы он выжил, но это невозможно.
Юрий знал, если спецназовец работает по-боевому, раненых он не оставляет. Если, конечно, нет приказа оставить в живых. В настоящее время такого приказа отдавать было некому.
Власов сообразил, достал нож и бросил его на пол. Молодежь ломанулась к выходу. Осипенко хотел оставить кого-нибудь, нужны будут свидетели, куда там, даже дружки и подружки убитого рванули из заведения. Но остались диджей, Галина, Рома и мужчина в дорогом костюме.
Он-то и подошел к офицерам.
– Быстро отсюда! – приказал мужчина, и тон его говорил о том, что приказывать ему не впервой.
– Чтобы на нас потом убийство повесили? – скривился Осипенко.
– Парни, если хотите дожить до утра, уходим!
– Что вы хотите этим сказать? – взглянув на мужчину, спросил Власов.
– Позже скажу, сейчас каждая минута дорога.
– А Галина, официантка? И бармен, и ди-джей знают, что она моя женщина, – встрял Осипенко.
Мужчина рывком вырвал из кармана пиджака модный айфон:
– Паша?! Я! Кафе «Весна», труп. Давай пулей сюда, задача прикрыть официантку, она здесь одна. На вопросы полиции пусть отвечает правдиво. У тебя не более пяти минут.
Он отключил айфон и повернулся к Галине:
– Женщина, вам, как и всем остальным, рассказать полиции все, как было, не называя имен. Этих мужчин вы впервые видели, – указал он на Осипенко и Власова. – И так отвечать всем, кто бы ни спрашивал. За мной, парни!
Было в его голосе нечто такое, что заставляло подчиняться. Да еще алкоголь тоже сыграл свою роль.
Уходя, Осипенко бросил официантке:
– Я приду к тебе.
– Когда, Юра?
– Как улягутся страсти. Пока, не скучай!
– Легко сказать, – донеслось ему вслед.
Уже на улице Осипенко воскликнул:
– На хрена вы сказали бармену, диджею, охраннику, что они впервые видели нас? Насчет друга – это правда, но я тут бывал часто, и это фиксировали и камеры наблюдения, и постоянные посетители.
– Долго объяснять, Юрий, так надо.
– Но правда все одно вскроется!
– Конечно. Но люди в стрессе правду сразу после события говорят редко. И это пока все. В машину!
– А камера? – Это уже Власов.
– В машину, я сказал! О записи позаботятся.