Афродита и её жертвы
Шрифт:
Хуже всего было то, что она не могла вспомнить ни своего имени, ни адреса, ни других подробностей довчерашней жизни. В остальном же устройство мира и современного ей общества представлялось довольно чётко. Среди множества нужных предметов, извлечённых из своей сумочки, она не обнаружила ни единого клочка бумаги с собственными анкетными данными или другими наводящими сведениями. Найденная на буфете записка от подруги Светланы ничем не помогла. В послании значилось: «Хей-хей, привет! Страшно рада, что ты решила на этот раз пожить у меня. И ещё более огорчена, что не смогу с тобой повидаться: посылают на месяц в Канаду, что с другой стороны не так уж и плохо – я многого жду от этой
С чего это ей пришло в голову назваться Катей? Впрочем, имя вполне достойное, припоминается: бабушку так зовут. Где-то у моря в симпатичном домике с садом живёт её бабушка Катя. Вот с фамилией совсем скверно: не приходит в голову совсем ничего, даже бабушкина не всплывает из недр памяти. Зато всех политических деятелей и половину безголосых певичек, промелькнувших за вечер на экране телевизора, она совершенно чётко помнила по именам. Вот и разберись с этим удивительным приспособлением, именуемым памятью!
Ну, ничего, завтра придёт Аэлита и наверняка назовет её по имени. А там, глядишь, и прочие анкетные данные как-то прорисуются. От этой успокаивающей мысли непостижимым образом захотелось спать. Катя (пусть пока зовется так!) сладко зевнула, потянулась – и отправилась разыскивать постельное бельё.
Глава восьмая, из которой читатель вместе с Мышкой узнаёт о событиях на Садовой-Кудринской
«Он умер от смертельной дозы чего-то такого, что только врач может произнести правильно».
Агата Кристи «Карибская тайна»
– Наталья Григорьевна, это я. Добралась благополучно, все в порядке.
– Спасибо, Маришенька. Спокойной ночи, – ответила Шуркина мама.
– Спокойной ночи.
На часах было уже почти три. Я легла на диван и прикрыла глаза. Спать не хотелось, наверное, потому что было всё ещё слишком душно. Я встала и распахнула дверь на лоджию. Воздух, наполненный запахами и звуками ночного города, ворвался в комнату. Стало немного прохладнее, но сна всё равно не было. Где-то протарахтела машина, затем ещё одна. И тут я вспомнила, что собиралась кое-что выяснить. Зажгла свет, включила телевизор и устроилась на диване с журналом «Красота и здоровье», который мне так и не удалось досмотреть до конца. Телевизор тихонько жужжал, нарушая таинственную тишину ночи. Сейчас должна начаться та самая ночная передача, которую я никогда не смотрю из-за одного только названия: то ли «Час криминала», то ли «Криминальные новости». Но пока показывали какую-то полукомедийную чушь, похоже, французскую. Фильм затянулся.
Я открыла журнал и занялась изучением статьи о новом методе пластической косметологии профессора Самойлова-Дмитриевского. После довольно подробного, хотя и малопонятного описания, было помещено интервью с автором фантастического и многообещающего открытия.
«Корреспондент: Скажите, Пётр Петрович, а после ваших операций на лице могут остаться шрамы или иные следы хирургических инструментов?
Самойлов-Дмитриевский: Ну что вы! Никаких шрамов и рубцов вы на своем
К.: А сколько времени длится реабилитационный период? Наверное, всего неделю?
С.-Д.: Неделю? Конечно, нет! Срок восстановления минимален, всего несколько часов.
К.: Но этого просто не может быть!
С.-Д.: Очень даже может. Вероятно, вам трудно в это поверить, однако таковы факты. Не верите – спросите у наших пациентов.
К.: Фантастика! Значит, после хирургической операции в вашей …
С.-Д.: Лучше назовите это не хирургической операцией, а пластическим конструированием лица.
К.: Значит, после процедуры пластического конструирования в вашей клинике пациенту не придётся две-три недели ходить с отёками и синяками на лице?
С.– Д.: Даже таких неприятностей можно избежать. Никаких синяков и отёков. Небольшой отдых – и вы можете отправляться хоть на бал, хоть на работу. Предупредив, разумеется, коллег и родственников, что это вы в новом обличье.
К.: А не возникнет ли у ваших пациентов проблем с документами, удостоверяющими личность. Ведь в них на фотографиях останутся их старые лица.
С.Д.: До сих пор наши клиентки как-то решали эти проблемы самостоятельно. Но если потребуется, мы будем давать все соответствующие справки…
К.: Наверное, вы творите такие чудеса с помощью уколов?
С.-Д.: Нет, к мезотерапии мой метод отношения не имеет. Это совсем другое. Но поверьте, художественное пластическое конструирование абсолютно безопасно для здорового человека. Метод прошёл все клинические испытания…».
Однако, что же это делается?! Если хоть половина из этого – правда, то у наших правоохранительных органов действительно очень скоро будут проблемы. Тогда, небось, в паспортах и появится страничка для отпечатков пальцев. Фотография будет актуальна только для тех, у кого денег на операцию не хватает. Чего будут стоить алиби, основанные на свидетельских показаниях? Компроматы, опирающиеся на видеосъёмки, прикажут долго жить. А что будут делать кинематографисты, если у каждой звезды появится пара десятков двойников. Особо звёздным личностям придётся запатентовывать свою внешность… Все последствия этих косметических нововведений даже представить себе трудно.
Телевизор ещё гудел, но я уже не обращала на него внимания. Фильм кончился, началась та самая передача. «Криминальное обозрение» – вот как она называется! Его-то я и ждала. Я полезла за очками, чтобы получше разглядеть преступные новости, и вдруг услышала слова диктора:
– На улице Садовой-Кудринской, в клинике пластической хирургии «Секрет Афродиты» обнаружено три бездыханных тела. Вначале их даже сочли мёртвыми. Однако при детальном осмотре обнаружилось…
Я подняла глаза на экран и увидела неоновую вывеску. На белом фоне два светящихся алых слова: «Секрет Афродиты». Камера двинулась вглубь, за открывшуюся дверь, ухватила кусок стойки администратора с компьютером, затем показала чьи-то плечи с погонами и спину какого-то типа в гражданской одежде. Мужской голос за кадром комментировал: