Афродита размера XXL
Шрифт:
— Ты моя самая лучшая подруга! Живи долго и счастливо, а не как Анкина Маша! — прочувствованно говорила она, роняя на мое плечо слезинки — крупные, как леденцы монпасье, и блестящие, как кристаллы Сваровски.
— Спасибо тебе, конечно, на добром слове, но Машину участь лучше лишний раз не вспоминай, — покривившись, сказала я. — Не ровен час, накаркаешь!
— Я?! — Ирка перестала всхлипывать. — Кто бы говорил!
— Ты это о чем? — нахмурилась я.
— А кто вчера говорил, что найдет эту Машу живой или мертвой?
— Кто? — Анка тоже заинтересовалась
— Вот она! Ленка! — Ирка бесцеремонно потыкала в меня перстом, измазанным заварным кремом.
Она так быстро перешла от поедания торта к драматическому монологу (читай — от хлеба к зрелищам), что не успела облизать все пальцы.
— Я это говорила? — усомнилась я.
— Говорила, говорила! — закивала моя памятливая подружка. — И слово свое сдержала, обещание выполнила и перевыполнила: нашла бедную Машу и живой, и мертвой!
— Мертвой — по чистой случайности! Это было несчастливое совпадение! — запротестовала я.
— Очень странное совпадение! — прошептала Анка, отстраняясь от стола, чтобы изумленно и недоверчиво, как в первый раз, поглядеть на меня с некоторого расстояния. — Ленчик, может, у тебя есть особые способности?
— Да вы что, сговорились?! — рассвирепела я. — Делаете из меня ясновидящую идиотку! Ладно, чокнутая темная бабка и глупый пацан в мистику верят, но вы-то, две умные женщины с высшим образованием! Не стыдно?
Им было не стыдно, им было любопытно. Умные женщины с высшим образованием насели на меня с двух сторон и не успокоились, пока не выспросили все подробности вчерашнего вечернего столкновения с Михеевной и утреннего разговора с ее внуком.
— Да-а-а… — протянула Ирка, нарочито робея. — Мне теперь с тобой прямо страшно разговаривать! Не дай бог, скажешь что-нибудь такое про меня, а оно и сбудется!
— А я бы хотела быть в курсе, что меня ждет, — задумчиво призналась Анюта. — Если впереди что-то хорошее — можно и не знать, пусть будет сюрпризом, но если какая-нибудь гадость, то лучше приготовиться заранее. Может, успела бы соломки подстелить. Что скажешь?
Она выжидательно уставилась на меня, и тут бес попутал меня принять предложенную игру.
— Что я скажу о твоем будущем? — Я напустила на себя значительный вид, скрестила руки на груди и нахмурила брови в подражание Кашпировскому. — Тебя интересуют возможные неприятности, так-так…
— Ну, ну? — вытянула шею Ирка.
— Ну вижу я одну назревающую проблему, — сказала я. — Нечетко вижу, но в общих чертах. Это касается твоего, Анка, мужа.
— Димочки? — побледнела та. — А что с ним?
— Ты только не волнуйся! — увидев, что приятельница неподдельно занервничала, я пожалела, что затеяла это представление, но потом вспомнила легкую — вприпрыжку — походку Анкиного Димочки, поспешающего к кому-то в офис с кульком деликатесных продуктов, и решила продолжать. Осторожно, сугубо намеками! — У мужа твоего, Анечка, начался очень непростой период, когда ему особенно требуется твое внимание. Повышенное внимание!
Я это сказала в надежде, что Анка начнет приглядывать за мужем примерно так же, как Ирка за Моржиком, и в результате сама заметит неладное.
Ирка, на которую мои опыты ясновидения большого впечатления не произвели, неуверенно хихикнула, но Анюта послушно кивнула и даже записала в блокноте:
— Димочке — внимание. Так, а еще что?
— Димочке-то? Еще ему побольше заботы, ласки и тепла, а тебе — стойкости, терпения и женской мудрости, — не скупясь, пожелала я: терпение для решения проблемы мужней неверности Анке точно пригодится.
Либо терпение, либо крепкая палка — одно из двух.
Анюта прилежно законспектировала сказанное, а Ирка тем временем доела остатки торта, с поглощением четвертого куска достигла полного душевного равновесия и сквозь умиротворенное чавканье предложила мне ехать домой. Не желая снова расстраивать подружку, я не стала напоминать, что в наших вечерних планах еще было пристальное наблюдение за сексуальными полетами ласточки-Моржика, и попрощалась с озабоченной Анкой, попросив ее звонить, если понадобится помощь.
— Чем ты хочешь ей помочь? На кофе погадать? — вредничала Ирка, уже сидя в машине.
Ударная доза чудотворного тортика с коньяком на некоторое время привела мою подружку в состояние эйфорического склероза. Она напрочь позабыла все свои и тем более чужие неприятности и буквально излучала позитивное мироощущение. Я вынуждена была смотреть на нее с прищуром: сияние Иркиной ауры, заштопанной и усиленной «Наполеоном», слепило глаза. Жмуриться быстро надоело, и я попросила подружку высадить меня пораньше — у Экспоцентра. Присущие мне, как представителю средств массовой информации, дотошность и въедливость диктовали необходимость проверки строящегося пресс-центра на предмет наличия или отсутствия в нем заказанных дверей.
Я рассталась с подругой у контрольно-пропускного пункта и затем примерно час условно наслаждалась обществом меланхоличных мужчин в комбинезонах, украшенных наглой и лживой надписью «Застройщик». Застраивать что бы то ни было эти ленивые типы категорически не желали, так что, в конце концов, после нежных уговоров, перетекших в грубую ругань, мне пришлось подать лодырям пример и начать собственноручно прорезать вожделенную дверь извлеченными из сумочки маникюрными ножничками. За этим увлекательным рукоделием я не заметила предсмертного писка разрядившегося мобильника, поэтому никто из тех, кто желал поговорить со мной по телефону, не смог сделать этого до семи часов вечера.
В девятнадцать ноль одну я перешагнула порог своей квартиры и еще успела уловить отголосок басовитого «Бам-м-м!», произведенного соседскими курантами. В следующий миг меня оглушил азартный крик:
— Вот она! — и из гостиной один за другим выбежали в прихожую Ирка, Колян, Масяня и Филимон.
Только кот пронесся мимо, целясь в приоткрытую дверь темной кухни. Все остальные сгруппировались в прихожей, щедро одаривая меня вниманием.
— Мамочка, что ты мне принесла? — подпрыгивая, спрашивал ребенок.