Афродита размера XXL
Шрифт:
Короче говоря, я тянула с неприятным разговором до тех пор, пока Анюта не позвонила сама. К этому времени я успела покончить с очередной малоубедительной имитацией трудового дня и прогуливалась в парке возле нашего дома с Масяней. Ребенок уже выпил инвестиционно-лимонадный напиток и увлеченно играл с бутылочкой, которую я не сумела у него отнять.
— Ты что, мама! Это просто замечательная бутылочка! Ее никак нельзя выбрасывать! Она мне обязательно пригодится! — быстро спрятав ценную вещь за спиной, заявил Мася живо и с такой укоризной, что я устыдилась своей возмутительной бесхозяйственности.
Ребенок оказался прав: экс-буратиновая
Для начала ребенок с разбегу вскарабкался на каменную пирамиду и попытался скатиться с нее на попе. С учетом полного отсутствия скольжения это была трудная задача, но малыш с ней справился. Штаны из прочной джинсовой ткани тоже показали себя в непростом испытании с наилучшей стороны, а вот куча быстро и необратимо утратила правильную геометрическую форму. Увы, Масяня и после этого не потерял к ней интерес — он тут же начал играть в «Кэмэл-трофи». Экстремальная гонка по гравийным барханам очень плохо сказывалась на экстерьере моего маленького внедорожника, поэтому я попыталась увлечь его в цивилизованную часть парка, но тут Масяне повезло (а куче — вовсе наоборот): меня надолго отвлек звонок Анюты.
— Молчи, ничего не говори! — предупредила она. — Я признательна тебе за вчерашнее предупреждение, но теперь понимаю, что заглядывать в будущее не стоит.
— Уже неплохо, — пробормотала я.
— Я тебе звоню совсем по другому вопросу, это никак не связано со вчерашним, — не обратив внимания на мою реплику, сказала Анка. — Я по поводу Маши Петропавловской. Ты не могла бы взять на себя организацию ее похорон? Родных у Машки нет, одна двоюродная сестра в Гомельской области, но на нее в этом смысле надежды мало, когда еще она из своей Беларуси приедет… А похоронить-то Машу надо.
— Ты же сама собиралась? — осторожно напомнила я.
— Собиралась, — Анка тяжко вздохнула. — Но теперь боюсь даже соваться в похоронные конторы и интересоваться ценами на гробы и венки. Не ровен час, накликаю! У меня Димочка в таком состоянии…
Анка подавленно замолчала, но я, разумеется, поинтересовалась состоянием ее Димочки, и приятельница постепенно разговорилась.
Дмитрий Торопов попал в аварию на двести шестнадцатом километре автодороги Екатеринодар — Нефтегорск. С одной стороны, это было совершенно неудивительно: по словам Анны, ее супруг никогда не отличался особым мастерством вождения автомобиля, а упомянутая извилистая дорога как раз славилась частыми ДТП. С другой стороны, было совершенно непонятно, чего ради Дмитрий понесся в Нефтегорск, а он туда именно несся: машина Торопова влетела в лужу масла, оставленную на перекрестке неисправным трактором, на скорости не менее 120 километров в час. При этом Анка утверждала, что еще утром ее Дмитрий выезжать из города не планировал. И я видела его в обеденное время — господин Торопов не производил впечатления человека, собирающегося в экстренную поездку. Да и сам он сказал, что из-за множества неотложных дел вынужден обедать в офисе.
Впрочем, вопрос «Зачем Дмитрий поехал в Нефтегорск?» был уже не актуален, так как теперь Торопов серьезно рисковал отправиться в безвозвратное путешествие на тот свет. Он второй день лежал в реанимации, куда Анюту не пускали, и она не знала, что ей делать и чего ждать. О самом плохом варианте развития событий Анка, как добрая супруга, не хотела даже думать, поэтому мрачная кладбищенская тематика была ей в данный момент категорически противопоказана.
Скрепя сердце (я тоже не большой любитель поучительных экскурсий на погосты, траурных венков, лакированной мебели с бронзовыми ручками и прочих атрибутов черной готики) я согласилась помочь приятельнице и взять на себя часть хлопот по организации похорон Марии Петропавловской.
— Ты этим будешь заниматься? — удивился Лазарчук, которому я позвонила, договорив с Анкой. — А почему ты?
Я вздохнула:
— Как-никак я этой Маше не совсем чужая: это ведь я ее нашла.
О роли Ирки в детективной истории с обнаружением тела жертвы (и уничтожением следов убийцы) я распространяться не хотела.
— Насколько я знаю, у этой гражданки есть родственники, и их уже оповестили, — сказал Серега.
— Ты про троюродную сестру в Гомельской области говоришь? — проявила осведомленность я. — Когда еще она приедет из своей Беларуси!
— А муж?
— Который?
— А сколько их у нее было? — заинтересовался он.
— Вроде три.
— Счастливое число, — хмыкнул Лазарчук. — Ну хоть один-то, я думаю, проявит инициативу! В конце концов, в том, чтобы похоронить бывшую супругу, есть что-то такое… Вроде эффекта завершенности.
— Циник! — с упреком сказала я.
— Ну извини. — Лазарчук изменил тон. — Серьезно, я думаю, ты зря вмешиваешься, и без тебя найдется, кому оплакать эту несчастную. Хотя бы отец ребенка, он-то уж точно должен быть по-настоящему удручен.
В первый момент я вообще не поняла, о чем он говорит, подумала, что приятель резко сменил тему, а я и не заметила:
— Какой отец?
— Неважный, я думаю, — построжал правильный мент. — По-моему, хорошие отцы своих детей не бросают, живут с ними вместе и воспитывают потомство, как положено настоящим мужикам.
— Погоди! — начала прозревать я. — Ты хочешь сказать, что у Марии Петропавловской есть ребенок?!
— Запись в паспорте, во всяком случае, имеется: Василий Петропавловский, отчество не помню, молодой человек пяти или шести месяцев от роду.
— Вот это да!
Мне стало ясно, что за последний год Маша много чего успела, а ее подруга Анка пропустила даже больше, чем думала.
— А где же сейчас этот младенец?
— Не знаю. Может, как раз у отца? Или у родни в Гомельской области.
Подумав, что бедному малышу здорово не повезло — папаша у него какой-то сомнительный, мамаша была непутевой, а теперь и вовсе никакой нет, — я нахмурилась и обернулась, чтобы посмотреть на собственного ребенка. Маленький баловень, поймав встревоженный взгляд, счел необходимым меня успокоить и крикнул: