Воин

Поплутав немного в запутанных дворцовых коридорах, я выбрался, наконец, во внутренний двор и с наслаждением вдохнул прохладный вечерний воздух. Всё сложилось довольно неплохо, думал я, стоя на ступеньках и замечая как на город опускается вечер. Алону я довёз, с её отцом проблему уладил, теперь можно вздохнуть спокойно и отправиться решать свои проблемы. А какие они у меня? Да их просто бесконечный список — и найти мастера Лина, чтобы подтянуть свои бойцовые качества, и с моей магической бездарностью нужно что-то решать, а то силы дофига, а знаний практически никаких, и решить проблему с жильём… Короче, список всё тянулся и тянулся. Глядя на заходящее солнце поверх стены, окружающей дворец, я решил всё же решать проблемы по списку.

Первым делом мне нужно было найти мастера Лина, что будет довольно непросто сделать в таком большом городе. Хотя, если его знают далеко за пределами Марда, то местные уж непременно должны знать, где он обитает. Ладно, нужно забрать лошадь и сваливать отсюда, пока не начались дополнительные проблемы с монархами, у меня сейчас настолько радостное настроение, что мне совсем не охота отвечать на их возможные вопросы.

Сойдя со ступенек, я повернул направо, так как ещё помнил, куда увели наших лошадей. Проходя мимо чёрного входа, я увидел, как из него выходят донельзя хмурые гномы во главе с Шариноном. Видимо, всё-таки здорово их задержали стражники на воторах. Поймав на себя хмурый взгляд командира королевских гвардейцев, я остановился и задумался. Я с ним довольно поганенько поступил в гостинице, так что Шаринон может затаить на меня большую обиду. Оно мне нужно? С одной стороны, мне абсолютно наплевать на его мнение, но с другой, а вдруг я когда-нибудь собирусь наведаться в Гномьи горы? Ладно, сам напортачил, самому и исправлять! Как я там говорил Алонке, думал я, направляясь к гномам, больше друзей, чем врагов? Я остановился перед командиром и спокойно произнёс:

— Здравствуйте, Шаринон. Спешу вам сообщить, что доставил Алону отцу в целости и сохранности, так что теперь вам не о чем беспокоиться.

Гном смотрел на меня хмуро и неприветливо. Видимо, ему очень не понравилось то ощущение, когда тебя держат за шкирку, как беспомощного щенка. Знаю, на себе испытал.

— Пользуясь случаем, — продолжил я, глядя гному в глаза. — Я хотел бы извиниться за тот инцидент на постоялом дворе, когда я вас принял за людей Каштарха. Надеюсь, вы не будете держать на меня зла за это? — спросил я, не слишком надеясь.

Шаринон всё так же хмуро молчал, опустив глаза на землю. Понятно, обида была слишком сильная, но я хотя бы попытался.

— Значит, вы не принимаете мои извинения, — констатировал я. — Что же, я прекрасно понимаю ваши чувства… Желаю вам всего хорошего.

Я коротко поклонился и направился к конюшне, но меня сзади догнал злой голос гнома.

— Зачем тебе извиняться, колдун? Что тебе до наших обид?

Я развернулся и недоуменно посмотрел на него, со злостью смотревшего мне вслед. Видимо, кроме меня был ещё некто, который в прошлом обращался с ним подобным образом, иначе с чего ему так ненавидеть магов. Интересно, а гномы с магическими способностями среди его людей имеются, или он их принципиально отсеивает при отборе?

— Просто я хочу, чтобы между нами не было никакой вражды, потому что у меня и так врагов хватает, а видеть вас в их числе мне будет очень неприятно. И мне действительно искренне жаль, что мне пришлось так поступить с вами, — пояснил я.

Гном посмотрел на меня всё также зло и покачал головой.

— Ты лжёшь, колдун. Такие как ты не испытывают сожаления, вам плевать на наши чувства, вы смотрите на нас, как на неразумных животных! — Шаринон всё больше распалялся. — Ты думаешь, что все тебя боятся? Так вот, это не так! И если бы не приказ моего короля, я бы вонзил тебе мой клинок в сердце, чтобы ты сдох на моих глазах, сволочь!

Мда… Как всё запущено. Ненароком я наступил на его больную мозоль, и теперь нажил себе ещё одного врага. Кто же его так унизил, что он диким зверем смотрит на всех магов и что теперь делать мне? Повернуться и уйти будет проще всего, но кто знает, как это откликнется в будущем. Живых врагов за спиной оставлять нельзя, а командир теперь точно враг мне, и при первом же удобном моменте, когда его не будет связывать приказ короля, воткнёт в меня свой клинок. Ну, по крайней мере, попытается. Конечно, есть один выход, но он будет для меня весьма болезненным… Да ладно, мне к боли не привыкать!

Я медленно подошёл к Шаринону, окружённому своими людьми и взглянул прямо в его глаза. Там плескалась только ненависть и боль. Я развёл руки в стороны и тихо сказал ему:

— Бей!

Кулак гнома пронёсся мимо меня смазанной линией и ударил мне в челюсть. Я пошатнулся, чувствуя, как перед глазами мелькают яркие звёздочки, но затем выровнялся и всё так же, не опуская руки, произнёс ему в лицо, перекошенное яростью:

— Бей!

Ещё один удар в лицо заставил меня упасть на землю. Я попытался подняться, но удары следовали один за другим, не давая мне прийти в себя. Пару весьма болезненных ударов я получил ногами по животу, чувствуя, как разбитые губы сочатся кровью. Не сопротивляясь, я просто лежал на земле, а гном молотил меня, словно отбивную. Через несколько минут избиение прекратилось. Открыв глаза, я понял, что это просто гвардейцы оттащили от моего тела своего командира, который хрипя от ярости, вырывался из их рук, чтобы ещё раз достать меня. Медленно и с трудом поднявшись, я пошёл в сторону Шаринона, пошатываясь и борясь с головокружением. Всё-таки здорово он мне навалял. Я порадовался, что успел хорошенько просчитать его психологию, перед тем как осуществлять задуманное. А всё было проще некуда — этот гном, даже в такой ярости, просто бы не смог достать свой клинок, видя перед собой безоружного. А его кулаки смертельного удара мне нанести не могли при всём желании.

Подойдя к Шаринону, я сказал его людям, выплюнув кровь изо рта:

— Отпустите его.

Командир уже и сам перестал дёргаться, видя меня перед собой, избитого, окровавленного, но всё ещё смотревшего ему в глаза без злости и гнева. Гвардейцы осторожно отпустили конечности своего командира, а тот всё ещё тяжело дыша, смотрел на меня с яростью, а затем крикнул:

— Давай, колдун, убей меня! Чего ждёшь?

Я лишь посмотрел на него с сочувствием и пониманием, а затем всё так же развёл руки в стороны и спокойно произнёс:

— Бей.

Гном сжал кулаки и шагнул ко мне. Я не отшатнулся, а просто застыл на месте, ожидая новых ударов. Но их не последовало. Шаринон стоял прямо напротив меня, на расстоянии вытянутой руки и смотрел мне в глаза. Я видел и чувствовал, что ярость в нём уступает место недоумению, и не мешал этому процессу. Наконец, кулаки гнома разжались, а сам он выдохнул:

— Ты ненормальный!

Я же смотрел на него всё также с жалостью и сочувствием, не спеша отвечать. Вскоре и недоумение у гнома прошло, оставив после себя только тоску и опустошение.

— Зачем? — тихо спросил Шаринон, опустив глаза в землю.

— Тебе это было нужно, — ответил я, опуская руки. — А мне не привыкать… Мне в последнее время весьма часто доставалось.

Шаринон поднял на меня глаза и констатировал:

— Ты точно ненормальный! Я же мог убить тебя!

Ха! Ещё чего! Недаром же я несколько лет в ВУЗе психологию изучал, подумал я, а вслух произнёс:

— Но тебе стало бы легче?

Гном опять опустил глаза в землю, а я вздохнул и опять сплюнул на землю кровь, чувствуя как в моём теле стремительно пошли процессы заживления. Я их немного притормозил, чтобы не смазать нужного мне впечатления у гнома, а сам спросил командира: