Воин

Бубела Олег Николаевич

Оторвав свою лошадь от ужина, я запрыгнул к ней на седло, поправил поудобнее лук и выехал во двор. Вторую я решил оставить в конюшне, так как мне она была не нужна, а возиться с её продажей мне было лень. Гномов уже не было видно, поэтому я отыскал взглядом того самого начальника стражи, который провожал нас к королям, и подъехал к нему.

— Передайте это принцесса Алоне, пожалуйста, — попросил я, протягивая сумку гномки.

Начальник стражи недовольно поморщился, но всё же взял её в руки и обещал доставить в лучшем виде. А я, поблагодарив его, миновал тот самый чёрный вход, даже не слезая с лошади, и очутился на центральной площади, раздумывая, куда теперь. Глянув на солнце, я понял, что буквально

через полчаса станет совсем темно. Понятно, что за такое время мне найти мастера вряд ли удастся, а потому теперь нужно подыскивать, где бы переночевать. Свернув от дворца направо, поскольку направление особой роли не играло, а налево я ходить не любил, я въехал в переплетение улиц и стал искать постоялый двор.

Сразу я его не обнаружил, зато по запаху нашёл отличную харчевню, куда и направил свою лошадь. Это заведение было довольно приличным, чистым и уютным. Сдав на входе свою лошадь подбежавшему мальчишке, я велел накормить её отборным зерном, и пообещал вознаградить за труды, а сам взял сумки (на всякий случай) и зашёл внутрь. Волна ароматов просто сбивала с ног, у меня сразу же потекли слюни, а желудок стал издавать звуки квакши в брачный сезон. Упав за свободный стол, я подозвал к себе одну из барышень, что ходила по залу с кувшином в руке, и заказал плотный ужин на двоих. Официантка умчалась за едой, а я стал оглядывать помещение.

Многие столики были заняты людьми всех профессий — от кузнеца-гнома, что сидел с бочонком пива, до воина с мечом за спиной. Некоторые вели между собой тихую беседу, а многие просто отдавали должное еде. Видимо, заведение пользовалось популярностью, а драки тут случались весьма нечасто, в чём я успел убедиться, пошатав лавку на которой сидел. Она к полу не была прибита, а значит, никто не боялся, что она будет использоваться драчунами как последний аргумент. Особый колорит создавал заведению певец, что на невысоком помосте в тёмном углу выводил что-то очень немелодичное под аккомпанемент расстроенного струнного инструмента в руках. Этому инструменту я уделил внимание больше, чем певцу, чьё пение заставляло меня кривиться, как от царапания по стеклу.

Инструмент в руках горлодёра напоминал домру, но с гораздо большим количеством струн. Как он назывался, моя память подсказывать не желала, так как эльфы его не использовали, а гномы больше любили ударные. Я всё же поморщился, когда на особо сочной руладе певец выдал вопль, очень напоминающий тот, которым радовал многих Тарзан из старого фильма. Присутствующие также с недовольством посмотрели на источник этих дивных звуков, но ничего не сказали. Видимо, в столице жители были всё же немного цивилизованнее. В другом бы месте певцу просто бы велели заткнуться или дали бы домрой по голове, а здесь — культура, мать её!

Вскоре мне принесли долгожданный ужин, за который пришлось выложить целых четыре серебрушки, но оно того стоило! Нежное мясо так и таяло на языке, а великолепный грибной суп просто ошеломлял своим ароматом. Но не успел я насладиться и двумя ложками этого вкусного варева, да с хрустящей корочкой хлеба, как опять этот соловей в углу сорвался на визг и начал елозить мне между ушей. Не выдержав, я встал и с грозным видом подошёл к данному представителю искусства. Тот, видя моё приближение, съёжился и постарался спрятаться за инструментом. Пение наконец прекратилось и я вздохнул с облегчением, да и не я один. Я достал из кошелька серебрушку и протянул её музыканту.

— Возьми, вымогатель, только не пой больше!

Тот улыбнулся, поняв, что бить его не будут и серебро взял. Я пошёл назад, но понял, что поспешил. Певец решил продолжить музыкальную паузу и принялся вовсю бренчать на своей гитаре, но толи мастерством был обижен, то ли пальцами, но звуки у него получались крайне отвратительные. Я повернулся к нему и твёрдо сказал:

— Ещё один звук с твоей стороны и тебе конец, понял?!

Музыкант испуганно покивал головой и отложил в сторону свою бренчалку, а я вернулся за свой столик, провожаемый благодарными взглядами сотрапезников. Никуда не спеша я съел всё, что было на столе, посмаковав в своё удовольствие. Раздумывая, а не попросить ли добавки, я решил спросить у пробегающей мимо барышни, где можно остановиться на ночь. Расчёт оказался верен, меня снабдили необходимой информацией о ближайшем постоялом дворе и попросили заходить чаще. Чувствуя приятную тяжесть в желудке, я поднялся и вышел на улицу, захватив сумки. Увидев меня, мальчишка привёл мне мою лошадку, которая по виду была сыта и даже тщательно вымыта, хотя пахнуть от этого меньше не стала. Поблагодарив его, я расщедрился на целую серебрушку и поехал в гостиницу, провожаемый доносившимися из трактира громким бренчанием и воплями Тарзана. Певец, похоже, решил восполнить вынужденный перерыв в своём выступлении…

На улице уже стемнело, специальные люди с лестницами стали зажигать уличные фонари, прикреплённые на домах, прохожих становилось всё меньше. Найдя указанную мне гостиницу, я договорился о комнатке и отдал за неё четыре серебрушки. Похоже, что цены в столице были просто нереальными. Нужно что-нибудь придумать, иначе только на одно жильё у меня уйдут все мои деньги. Поднявшись в свою комнату, я понял, что цены здесь, иначе чем грабительскими назвать было нельзя. За мои деньги мне досталась тёмная комната два на три метра с кроватью, где матрац или перина явно были лишними, поскольку ни того, ни другого в наличии не имелось. Вздохнув, я снял клинки и всё же устроился на жёсткой кровати, положив одну свою сумку под голову, надеясь, что хоть насекомых тут нет.

Надежды оказались напрасными. Пара укусов быстро доказали мне обратное. Задавив кровососов, добравшихся до моего тела, я подгрёб свою вторую сумку под себя и окружил своё тело слабым защитным коконом, включив в него ещё и вещи, чтобы не обнаружить потом отряд насекомых в своих сумках. Но не успел я погрузиться в объятия темноты, как почувствовал сильный зуд в боку. Поначалу я подумал, что мелкие пакостники всё же успели забраться мне в одежду, пока я не поставил защиту, а потом всё же догадался, что это вибрирует мой амулет. Я достал его из кармана и сразу услышал радостный голос Алоны.

С ней мы говорили долго, ей было нужно о многом мне поведать. В первую очередь она рассказала мне, что произошло после того, как я ушёл. Оказывается, отец настойчиво стал расспрашивать её о всех событиях, что произошли с ней за время путешествия. (Этого и следовало ожидать, хмыкнул я.) После долгого рассказа дочери король не сразу пришёл в себя, но потом всё же понял, какому риску подвергал свою дочку.

— Алекс, он плакал, когда узнал, что меня ранили в Вернаре, — рассказывала мне сестрёнка. — А когда узнал, что ты спас меня, поделившись своей кровью, он просто потерял дар речи! Он же до последнего был уверен, что ты обманом вынудил меня породниться, чтобы иметь законные основания на Подгорный трон, но когда я ему рассказала, как ты относишься к королям, что вместо того, чтобы завидовать, ты им сочувствуешь…

Алона говорила много, путано, радостно. Видимо, отца она простила уже до конца, раз такая счастливая, подумал я. На её месте я бы ещё недельку его помучил, чтобы знал в следующий раз, что дочь — это не пешка на шахматной доске. Я поддакивал принцессе в нужных местах и слушал её голос, мимоходом задрёмывая, что даже пропустил начало фразы, а очнулся только на словах:

— …ты будешь королём гномов!

— Чего? — недоуменно переспросил я, мигом просыпаясь. — Повтори последнюю фразу, я как-то не расслышал…