Агасфер. Чужое лицо
Шрифт:
Агасфер улыбнулся:
– Знаете, герр Шнитке, это можно назвать данью уважения обоим родителям: матушка моя в девичестве имя Бергмана носила. Так что стараюсь вот, пополам почтение оказывать… Однако и вы мне любопытны, сударь: я первый день во Владивостоке, а моей скромной персоной уже интересуются…
– А-а-а, ерунда! Сие – болезнь маленьких провинциальных городишек, – пренебрежительно махнул рукой толстяк. – К тому же ваше появление в нашем форпосте цивилизации можно назвать несколько шокирующим: петербургский чиновник сходит не с борта корабля, а является из окрестных «джунглей», да еще с красавицей-женой… Что вы пьете? Пиво? Напрасно,
И Шнитке опять захохотал, гулко похлопав себя по обширному чреву.
– Вот стаканчик мадеры – в самый раз, – продолжил толстяк и уже по-серьезному, вприщур поглядел на собеседника: – А в самом деле, Берг, что вы позабыли в нашем Богом забытом уголке?
– Разве об этом не говорит мой мундир? – подивился Агасфер.
– Бросьте, Берг! Вы интеллигентный человек, за версту видно! Когда здесь появляются эти тюремные грызуны, они первым делом топают в свое управление и хлещут втихаря «очищенную»!
– Ну, во-первых, я для местных «грызунов», как вы изволили выразиться, великое столичное начальство, которому не подобает напиваться с подчиненными. Во-вторых, я просто не люблю водки. И в третьих, на тюрьмы я еще успею наглядеться, уверяю! В-четвертых, мундир Главного тюремного управления – не каинова печать на всю оставшуюся жизнь. Так что почему бы не провести вечерок в компании приятных людей? И в-пятых, меня серьезно беспокоит проблема переправки собственной персоны на Сахалин. Неужели здесь, как сообщил мне вице-губернатор, нет каботажного сообщения, и мне придется три недели ждать большого корабля из Одессы?
– Каботажка есть, как не быть! – махнул рукой толстяк. – Но нынешняя навигация только открылась, в Татарском проливе еще полно льдов. Да и не любит наш брат, коммерсант, афишировать свои козыри на новый сезон. Ну да откуда вам наши секреты знать, людишкам без коммерческой жилки… Или все-таки с коммерческой слегка?
Агасфер поймал на себе острый оценивающий взгляд собеседника. Черт возьми, за кого они его тут принимают?!
А Шнитке тем временем продолжал болтать о пустяках, время от времени перемежая пустопорожние расспросы каверзными вопросами. Когда Агасферу это надоело, он положил на ладонь немца тяжелый протез левой руки и слегка придавил – до сей поры одинаковые перчатки Берга скрывали от собеседника его изъян.
Шнитке, успевший хлебнуть стаканчиков пять мадеры, вытаращился на «железную руку» нового знакомого, почувствовал холод и твердость металла. Он поднял водянистые глаза на ставшее каменным лицо Агасфера.
– Милейший, а вы меня ни с кем не путаете? – задушевно спросил Агасфер, не снимая протеза с руки немца. – Я ведь не из Министерства внутренних дел, не из Минфина и даже не из Госсовета! [18]
– У вас, сударь, рука из железа никак? – ни к селу ни к городу спросил Шнитке.
18
Российской торговлей, помимо Минфина и Министерства торговли и промышленности, а также вопросами российского фондового рынка занимался и Государственный совет. В марте 1898 г. им был предложен особый механизм по гарантиям неприкосновенности вложений частных лиц в кредитные учреждения. Участие в регулировании отечественного финансового рынка принимало и Министерство внутренних дел. В частности, в 1894 г. на его Главное управление по делам
– Я весь из железа! – вполголоса рявкнул Агасфер. – Извольте объясниться, сударь, к чему все эти странные вопросы?
Шнитке открыл было рот, но тут к столику быстро подошел довольно полный человек, прямо-таки излучавший из себя власть и волю.
– Позвольте представиться, господин Берг, – по-немецки начал он. – Адольф Васильевич Даттан, главный прокурист фирмы «Кунст и Альберс». Вы ведь говорите по-немецки, не правда ли? Ну вот и славно! Отпустите, пожалуйста, руку нашего друга, я вам все сейчас объясню! Вы позволите присесть? Спасибо! Бутылку содовой! – бросил он подбежавшему официанту.
– У нас здесь действительно небольшое сообщество, – доверительно обратился Даттан к Агасферу. – И вы не должны удивляться тому, что это общество было несколько… возбуждено вашим прибытием. Я имею в виду и сам способ прибытия, и то, что из официальных лиц вы нанесли визит одному вице-губернатору. Торговые люди, да еще торгующие на краю света – весьма подозрительны по своей натуре. Должны быть таковыми, во всяком случае! Итак, я предлагаю вам раскрыть карты! Кто вы такой, господин Берг?
– Бокал арманьяка! – потребовал Агасфер. – Надеюсь, господин Даттан и господин Шнитке составят мне компанию? Три арманьяка!
Подскочивший метрдотель тревожно поглядел на Даттана:
– Я не уверен, сударь, что в наших погребах… Это достаточно редкий и малоспрашиваемый напиток, к тому же весьма дорогой… Я должен самолично убедиться…
– Принеси! – бесцеремонно прервал его Даттан.
Поклонившись, метрдотель поспешил выполнить заказ и вскоре вернулся с покрытой пылью бутылкой на подносе. Распечатав ее, он плеснул немного на дно бокала, и, повинуясь тяжелому взгляду прокуриста, дал снять пробу Агасферу. Соблюдая традицию, тот отпил немного и, покатав на языке солнечный напиток, кивнул, одобряя.
Метрдотель торжественно наполнил три бокала и отступил. Агасфер поднялся, полюбовался на медово-янтарный арманьяк при свете окна:
– Выпьем, господа! – провозгласил он. – Выпьем за то, чтобы люди больше доверяли друг другу!
Выпив свой бокал, Агасфер сунул в кармашек метрдотелю крупную купюру, поклонился сотрапезникам и… удалился, посмеиваясь про себя.
До вечера он успел побывать еще и в Морском клубе – там никто не стал допытываться у него, кто он таков и зачем сюда приехал. Затем он прогулялся по Светланской и окончательно убедился, что в городе Владивостоке решительно все имеет отношение если не к морю, то к морскому ведомству.
В западной части города располагались фанзы азиатов – корейцев, китайцев, маньчжуров и японцев. Восточная часть города была густо застроена казармами и домами, в которых жили военные моряки. Образовательные заведения Владивостока состояли из мужской классической прогимназии и женского училища – опять-таки принадлежащих морскому ведомству, мужского трехклассного и двух начальных училищ, ремесленного училища в порту и Александровских морских классов. В общем и целом Владивосток носил на себе ясный военно-морской отпечаток.