Агасфер. Вирусный транзит
Шрифт:
– Самая интеллигентская, – хмыкнул Берг. – Когда-то в Африке я был оператором-наводчиком систем реактивного огня.
– Понятно, – уважительно кивнул украинец. – Таких наше военное начальство на «вольную охоту» по русским тылам не пошлет – получишь место где-нибудь при штабе. Там и платить будут по высшему разряду!..
– Поглядим… Ты вроде как завидуешь моим будущим заработкам, дружище? Только о «зеленых» и говоришь!
– Завидую?! Да я на своем месте, в «Краковце», побольше, чем всякие пришлые наемники зашибаю! Видел у пограничников, сколько наших богатеньких хохлят в Европу рвется? А пограничная стража без отмашки военкома никого не
Берг кивнул и снова поймал внимательный взгляд в зеркале заднего вида.
– А я вот говорю с тобой и все голову ломаю: почему ты один, без друзей-товарищей прибыл? И почему переход «Краковец» выбрал? Вашего брата-найманца здесь редко встретишь – идут в основном через «Раву-Русскую», через «Шегини»… Или переходят в Украину с молдавского закордонья – аэропорт в Маркулештах совсем близко. Там найманцев даже автобусы встречают!
Берг внутренне подобрался: в Токио и Франкфурте его особо предупреждали о развитом на Украине доносительстве. Со «Службой безпеки» Украины сотрудничал, уверяли Берга, едва не каждый второй житель страны. И расспросы этого «решалы» прямо-таки сочились подозрительностью! Майкл пожал плечами:
– Куда консульство ваше направило, туда и поехал. Мне-то в чем разница – где границу переходить!
– Ну да, ну да! Твое дело теперь солдатское, – хохотнул украинец. И тут же, словно между прочим, поинтересовался. – А из каких мест в Германии будешь, камрад?
Берг скрипнул зубами: вот достал липучий «решала»! Майкл отдавал себе отчет, что его немецкий язык был безупречен, а вот с произношением наверняка имелись проблемы. Сам Майкл никогда не жил в Германии, и понимал, что его произношение может быть на слух архаичным. В разных федеральных землях Германии, и даже в отдельных городах говор немцев различается, и порой весьма существенно. Впрочем, к подобным вопросам Берг был готов:
– Сам я из Саксонии, но в Германии моя семья жила мало. Отец был инженером-нефтяником и мы изрядно поколесили по миру. И Европу объездили, и Северную Африку, и Ближний Восток. Так что в Дрездене я жил совсем мало.
– Ясно-понятно! То-то я слушаю – говорок у тебя невнятный какой-то! Коренные немцы так не говорят.
Чтобы отделаться от назойливых расспросов, Берг достал свой «мобильник» и сделал вид, что звонит по телефону. Он говорил с воображаемым собеседником, задавал в пустоту вопросы, хмыкал… Догадался «решала» о его хитрости или нет – но когда Берг спрятал телефон, вопросы задавать перестал. И только когда за стеклами «лексуса» замелькали первые городские кварталы Львова, поинтересовался:
– Где тебя высадить, камрад? Отвезти прямо в мобилизационный центр?
– Пожалуй, не надо. Не сегодня – хочу поискать земляков, которые заехали на Украину раньше. Узнаю – как тут и что. Отосплюсь в гостинице, а завтра пойду в этот центр.
– С гостиницами во Львове сейчас трудно, камрад, – предупредил «решала». – Много народа с востока понаехало. И военных, и штатских – все отели в городе «под жвак».
– «Под жвак»? – переспросил Берг. – О чем это ты?
– Да ты совсем темный! – захохотал «решала». – Под жвак – это как под самую пробку бензобака, когда машину заправляешь! Усек? Ой, не могу! Так что – помочь с отелем?
– Обойдусь! – отмахнулся Берг. – Твоя помощь, боюсь, мне не по карману – вези на Центральный
– Как скажешь, как скажешь, камрад…
На привокзальной площади Берг расплатился с «решалой» и поспешил смешаться с толпой. Народу вокруг было действительно много – Дворцовая площадь Львова напоминала разворошенный муравейник. К зданию вокзала и от него шли бесконечные потоки людей – военных и в гражданской одежде. Лица в большинстве своем были невеселые, смеха и радостных возгласов слышно не было. Задевая друг друга, встречные пешеходы не извинялись – в лучшем случае огрызались или бросали друг другу колкие замечания. Изредка в толпе возникали короткие людские водовороты – нежелание поступиться своим эго и дефицит терпения то и дело порождали стычки.
В залах ожидания вокзала народу было еще больше. Под сводами здания металось громкое эхо и сквозняки. Сквозь гомон толпы изредка прорывались невнятные фразы каких-то объявлений. Побродив по вокзалу, Берг быстро сообразил, что сделать важный звонок в Германию из густой толпы не удастся. Пришлось снова выбираться на улицу, в объятия пронизывающего мартовского ветерка. Немного поразмыслив, Майкл направился в сквер напротив центрального входа – его дорожки были пусты, как и все скамейки.
Бергу предстояло сообщить немцам о своем благополучном прибытии во Львов – с тем, чтобы из Германии его весточка «перепорхнула» в Японию. Вероятность перехвата звонка спецслужбами Украины он оценивал с большим сомнением, однако рассудил, что разумная предосторожность никогда никому не мешала. И предложенная немцами система условных фраз сейчас улыбки у Майкла не вызывала.
Майкл с грустью покосился на тяжелый вещмешок с дурацкой каской – непременный атрибут всякого «солдата удачи». Он искренне надеялся, что уже завтра с утра он сможет приступить ко второй стадии операции внедрения, и от мешка можно будет избавиться.
Берг набрал номер, и немецкий связник откликнулся после первого же гудка. Майкл, оглянувшись, жизнерадостно заговорил в трубку:
– Привет, мамочка! Это я, Збигнев! Звоню уже из Львова. Добрался хорошо! Как ты себя чувствуешь, мамочка?
Женский приятный голос в трубке ответил не менее жизнерадостно:
– О-о, мой дорогой сын! Как я рада, что ты, наконец, позвонил! Какая погода во Львове? Ты не замерз? Надеюсь, ты захватил теплый шарф и синюю вязаную шапочку, которую я привезла тебе из Австрии?
Берг покосился на каску в чехле защитного цвета и скривился:
– Я не мерзну, не волнуйся, мамочка! Как ты думаешь, я могу навестить дядю Генриха? Ты его предупредила? О-о, так он ждет меня! Ну, тогда я перезвоню тебе уже от него. Нежно целую, мамочка!
Берг отключился и игриво подмигнул айфону, этому равнодушному свидетелю людского вранья: каждое слово и даже построение фраз всех конспиративных переговоров имело свое заранее оговоренное значение. Имя Збигнева дало связнику в Германии сигнал, что Майкл не обнаружил нежелательного внимания к персоне наемника и готов к превращению в американского инженера из Харькова. Синяя шапочка из Австрии была сигналом для японского айтишника. Получив это известие, горбатый токиец должен был взломать сервер в Вашингтоне и заменить один из миллионов хранящихся там файлов другим. Имя дядюшки Генриха давало Бергу адрес, где он мог переночевать и сменить вещмешок наемника на дорожную сумку американца. В сумке покоился потрепанный с виду, но необычно мощный лэптоп, в котором японские технари спрятали уйму дополнительных электронных функций.