Age of Madness и Распадаясь: рассказы
Шрифт:
– А мораль в чем? – поинтересовался я.
– А нет здесь никакой морали, – ответил он, – в следующий раз рассказываешь ты.
– Ну и ладно, – ответил я, понимая, что вот-вот засну.
Благо у меня было, что рассказать Джозефу. Однако на следующий вечер я встал перед выбором, что именно. О войне рассказывать не было желания, про работу в строительной компании тоже. Думал рассказать про то, как был дозорным на Диком Севере, поучаствовал в перестрелке и встретил самого дока Фрайдея, которого так боготворил Джозеф Вортекс. Да уж, бывалый моряк любил восхвалять беглого имперского инженера. «Все люди разные», – говорил он, – бедные и богатые, здоровые и больные, но док Фрайдей нашел способ всех уравнять!». Решив, что Вортекс умрет от зависти из-за моей встречи с его кумиром, я понял, придется рассказывать что-нибудь другое. Выбор пал на те славные времена, когда мне довелось участвовать в экспедиции старателей к Мертвому озеру Сульфеос.
– Ты и старателем
–Боги упаси! – я смеялся, а потом рассказывал, – коллегия старателей тогда только-только появилась, им нужны были люди, вот я и предложил им свои услуги. Старатели всегда тесно сотрудничали с Республиканским фармацевтическим обществом, и им нужна была сера и редкие минералы, которые, по слухам, можно было найти только на дне Мертвого озера. За этим мы и направились на восток, в Дикие земли. В начале меня смутило, что прямо по соседству с нашей родной хартфортской тайгой расположилась каменистая пустыня без единого растения. Довольно быстро я понял, в чем причина. Там царила ужасная, непреодолимая засуха, к тому же, все Дикие земли находились много выше уровня моря. Горло пересыхало каждые несколько минут. Дикие земли – каменные пустоши, испещрённые каньонами и заставленные циклопическими столбами – причудливыми глыбами камня, некоторые из них достигали высоты Дворца демократии в столице. У нас было два пути выживания там: постоянно таскать с собой огромное количество воды, либо найти её источник. Мы выбрали второй вариант. Подходящее место нашли прямо на дне бывшего озера, рядом с обрывистым берегом. Каждый день мы отправлялись на небольшие вылазки, вооружившись до зубов оборудованием и огнестрелом. Главной задачей было рассчитать запас воды на дорогу туда и обратно. Дно Мертвого озера было испещрено разломами с огненно-оранжевой бурлящей серой внутри. Чтобы добыть редкие магические минералы, мы фильтровали серу. Был еще один способ, крайне опасный – убивать водящихся в округе монстров: гигантских насекомоподобных тварей с серными камнями в хитине, или саламандр, которые иногда выползали на камни погреться в лучах холодного северного солнца. Почти все твари, живущие на дне озера, были пропитаны солью или серой. То тут, то там виднелись синие огни в пустошах.
Не думаю, что тебе, Джозеф, покажется интересным подробное описание того, как мы неделями искали полезные ископаемые, задыхаясь от вони, промывали серу, забирались в самые опасные и глубокие расщелины, не всегда возвращаясь обратно в полном составе. Был случай, когда совсем молодой старатель, Джек Даймондфилд, пропал в пропасти, когда веревки, приходившиеся ему страховкой, оборвались. Мы успели похоронить его, когда неожиданно Джек, весь потрепанный, со сломанной ногой появился прямо у лагеря посреди ночи. Оказалось, что он попал в сеть пещер, где хватало влаги, чтобы выжить. Так он и полз по камням, цепляясь ободранными руками и опираясь единственной уцелевшей ногой. Как сказал нам сам Даймондфилд, его спас всеобъемлющий первобытный страх умереть там, внизу, в темноте, холоде и сырости. Повторяя слова «нет, никогда!» он полз и полз вслепую на слабые дуновения воздуха, облизывая влажные валуны и изредка отдыхая.
– Да, мальчонка теперь ни в жизнь не полезет больше в такие ходы, – заключил Джозеф.
– Если бы, – я вздохнул, – Наступил рассвет следующего дня, холодный северный рассвет, и мы поняли, что тяга увидеть солнце была единственным стержнем, поддерживающим Джека Даймондфилда. Лишь только лучи солнца коснулись его глаз, мальчик испустил дух, – я прервался.
Некоторое время мы просто лежали в тишине, прерываемой лишь грохотом безжалостных волн. Первым заговорил Вортекс:
– Как-то это неправильно, не честно…
– Что? – спросил я, задумавшись уже о другом.
– Как все закончилось. Салага еще и жизни не нюхал, а ему пришлось преодолеть ад только для того, чтобы умереть, увидев солнце?
– А где в жизни справедливость?
– В такие моменты начинаешь сомневаться в богах, – мрачно ответил Джозеф Вортекс.
– Однако, – продолжал я свой рассказ о Диких землях, – Это не совсем та история из Мертвого озера, которая запомнилась мне больше всего. Знаковым стал другой случай, который в свое время открыл мне глаза на вопрос, что объединяет людей. Государство, идеология, вера? Нет, они скорее разделяют. Другое дело стремление к благополучию.
Помнится, мы тогда заработались до самой ночи; в небе появилось северное сияние, но наша команда неудержимых старателей почти не обращала внимания на красоту ночного, морозного северного неба, заполненного магическим разноцветным огнем сияния. Дело было у соляных отложений в центральной части озера. Вдруг нас окрикнул часовой: с севера к нам приближались люди, что в Диких землях не сулило ничего хорошего. Помимо нас, старателей, пустоши населяют бандиты, кланы дикарей (включая людоедские) и прочий сброд. Затаив дыхание, сжав в руках
В свете северного сияния на место раскопок вышла группа людей в длинных белых одеждах, закрывающих все тело, лица также были закрыты белой тканью. Вооружены они были неплохо: на поясах, в ножнах, покоились кинжалы, с левой стороны почти у каждого был закреплен скимитар; у парочки были даже мушкеты. Пристальнее разглядеть их я не успел, так как мы должны были действовать.
Мы выдвинулись вперед с криками «бросайте оружие!» и мгновенно окружили их. Если бы не элемент неожиданности, нам пришлось бы туго. Послышались крики на непонятном нам языке. На сухую соленую землю попадали мечи, мушкеты и… кирки. Оказалось, это были такие же старатели, как и мы, только из иных земель, с востока, из Куэроса. Мы переговаривались жестами. Всеобщий язык, зародившийся во время Семилетней войны, до сих пор не получил распространения, на это, как мне кажется, уйдет не одна сотня лет. Тем более что многие просто отказываются его использовать, особенно своенравные жители востока.
Обстановка была наряженной, мы вот-вот были готовы сорваться и открыть огонь. Однако все обошлось, и мы разошлись мирно. Да, мы могли бы просто-напросто перестрелять конкурентов, но мы не знали, какие последствия могло повлечь за собой хладнокровное убийство. Это могла быть лишь небольшая группа разведчиков, и нам не хотелось становиться жертвой основного состава экспедиции восточных старателей.
С тех пор нам пришлось делить Мертвое озеро Сульфеос на двоих. И это не могло оставаться без последствий. Случались споры за найденные богатства и территорию, казалось, такую необъятную. Бывали и откровенные провокации, даже стычки, благо бескровные. Но и это продолжалось не долго: однажды с утра мы недосчитались одного старателя. Нашли мы его не скоро, его тело было аккуратно спрятано между камней. Умер он от того, что кто-то проломил ему голову. Вместе с этим в лагере наших потенциальных врагов схожим образом был убит человек. И мы, и они начали подготовку к бойне. За нами было большое количество огнестрельного оружия и пороха, за ними – животная кровожадность и умение владеть клинком.
На рассвете толпа куэросцев-старателей, вооруженных до зубов, была уже у нашего лагеря. Но мы были готовы: после войны очень много бывших солдат подались в старатели, диггеры, наемники и прочие солдаты удачи. Были возведены укрепления, мы заняли наилучшие для стрельбы позиции. Когда яростная толпа, выкрикивая имена своих богов, двинулась к нам, каждый второй из нас произвел предупредительный выстрел, что заставило толпу остановиться и даже отойти. Однако только они успели собраться с мыслями и возобновить атаку, вторая половина открыла огонь. И снова не по людям. За это время первая группа успела перезарядить мушкеты. Следующий залп будет на поражение. Эффект получился хорошим, они отступили, поняв, что даже не добежав до нас, потеряют много воинов. На случай, если бы они все-таки подошли вплотную, у нас были припасены ручные картечные снаряды. Тем временем куэросцы сгруппировались и начали что-то оживленно обсуждать, при этом громко крича и взмахивая руками к небу. Внезапно они ушли, просто ушли! Я впервые видел, чтобы воины востока отступали, не забрав с собой хоть кого-нибудь. День был на редкость жаркий, при этом царил мертвый штиль. Мы выжидали, время шло медленно и мучительно. И вот, на горизонте вновь показалась толпа людей в белых одеждах. Они остановились в метрах двухстах от лагеря. Один из куэросцев вышел вперед и приблизился к нам. В руках он держал некий предмет, завернутый в материю. Без сомнений, к нам вышел лидер старателей с востока. Глава нашей экспедиции в свою очередь тоже подошел к нему. Мы, готовые защищать лидера, стояли позади. Куэрос открыл лицо, оно было очень смуглым, глаза – большими и карими; он носил длинные черные как смоль усы. Несмотря на грозный вид, он смотрел на мир холодным взглядом, в котором угадывалась некая мудрость. Он молча развернул сверток и бросил под ноги нашему командиру отрубленную голову некого куэросца. Далее он словами из всеобщего, а также жестами стал объяснять, что это и есть убийца нашего соратника. Намек мы поняли. Вернувшись в лагерь, мы стали выяснять личность убийцы.
– Почему вы вообще им поверили, что это наши вальнули их собрата? – недоумевал молодой Янс, – и теперь вы просто собираетесь отдать одного из нас им на растерзание? Это же абсурд!
– Согласен, – вступил в диалог старатель Дюк, по прозвищу «Маршал», самый старый член экспедиции, – где это видано, чтобы гордые граждане республики Хартфорт выдавали своего собрата в угоду врагам? Мы должны просто-напросто перестрелять этих черномазых и дело с концом. И от конкурентов избавимся, и себя защитим.