Агент 008
Шрифт:
Ну, Миша, ты даёшь, - выдохнул Волгин, у которого сердце подпрыгнуло в груди.
– Нас могло изжарить вместе с ним.
Я не ожидал, что бак полон горючего...
– пробормотал побледневший Кондрашов, тоже переводя дыхание.
– На военных аэродромах горючее обычно в дефиците...
Всё расселись по креслам. Самолёт оторвался от взлётной полосы и взмыл в небо. Волгин заметил, как сидевший рядом Остаповский - высокий, плечистый, ещё совсем молодой мужчина с соломенными волосами, - побледнел, болезненно сморщился и схватился за висок.
Что
– спросил Волгин.
Голова что-то разболелась, товарищ майор, - признался тот.
– Ничего, сейчас проглочу пару таблеток и всё пройдёт.
Он достал из кармана упаковку с таблетками.
С Волгиным по мобильному телефону связался генерал. Агент уже обратил внимание, что "Дед" во время своих коротких звонков сообщает новости самые неутешительные. Так было и на этот раз. Из ФСБ поступил приказ во все противовоздушные части сбить самолет Волгина, а в приграничные страны - не предоставлять ему воздушного коридора.
Выходит, нас собьют, куда бы мы ни полетели, - заключил Кондрашов, когда Волгин сообщил о положении дел.
Агенты отправились посоветоваться с пилотами.
Я так и думал!
– рявкнул Ковальчук, насупив мохнатые брови.
– Если в дело вмешалось наше грёбаное ФСБ, то добра не жди!
Нам надо прорваться к Тихому океану, - сказал Волгин, глядя на часы.
– Через семь часов мы должны быть в районе Соломоновых островов!
Неужели совершенно невозможно вырваться в нейтральное воздушное пространство?
– упавшим голосом спросила Ирина.
У Ковальчука заблестели глаза.
Любой другой пилот опустил бы руки и сказал вам, что выхода нет, но только не Ковальчук!
– заявил он с торжествующим видом.
– У него всегда есть выход!
Набрать высоту?
– предположил Михеев.
– Или лететь над самой землёй?
Нет, это всё ерунда, - возразил Ковальчук.
– Если захотят, то нас собьют и в стратосфере.
Так что вы предлагаете?
– поторопил его Волгин.
Коли на нас нацелены все пограничные ПВО, то остаётся один путь, единственный, но стопроцентно надёжный! И мы им воспользуемся!
Какой?
Лететь через Северный полюс!
А у нас хватит горючего?
– осведомился практичный Кондрашов.
До экватора дотянем, а там посмотрим. Да не беспокойтесь вы, - прибавил лётчик, засмеявшись.
– Всё будет зашибись, ведь за штурвалом не кто-нибудь, а Ковальчук, Советский Союз!
Часы бездействия Волгин переносил тяжелее всего. Умывшись и приведя себя в порядок после лазания по подземельям, он сел у иллюминатора и стал смотреть на проплывавшую внизу землю. Михеев и Шуров дремали в своих креслах. Остаповский сидел, морщась и потирая виски. Он пил уже пятую таблетку от головной боли. Волгин недоумевал: что-то Дед недоучёл, посылая больного парня в такой рискованный рейд. Может быть, у него больше не осталось надёжных людей?
Двигатели мерно гудели. Самолет временами нырял вниз, как будто падал, потом снова набирал высоту. Внизу потянулись ледяные торосы. Из кабины пилотов доносилось: "Помню, помню, помню я, как меня мать учи-и-ила, и не раз, и не два, она мне так говори-и-ила..."
Остаповский, уже какой-то позеленевший, мотая головой, тяжело поднялся с кресла и побрёл к кабине пилотов.
"Хочет попросить Ковальчука замолчать, - подумал Волгин.
– Этот подвыпивший Ковальчук, и правда, производит не слишком благоприятное впечатление. С ним Дед определённо дал промах".
Последние метры до пилотской кабины Остаповский уже не брёл, а еле переставлял ноги, хватаясь за стены, дверные косяки и всё, за что только можно было схватиться. "Ему бы сейчас отоспаться как следует", - думал агент 008, глядя на него.
Остаповский наконец ввалился в кабину пилотов и песня смолкла. Спустя минуту оттуда послышался крик и звон разбившегося стекла. Волгин в тревоге вскочил и бросился к месту происшествия. Михеев, сидевший у самого входа в кабину, опередил его, вбежав туда первым.
В пилотской кабине Волгин увидел Золотцева, лежавшего между кресел с проломленной головой. Тут же, рядом, Остаповский наваливался на Ковальчука и заносил над его шеей нож, намереваясь его заколоть, но этого не давал ему Михеев, который держал его руку. Багровый перепуганный Ковальчук в ужасе голосил. Волгина поразил стеклянный взгляд Остаповского. Тот как будто смотрел в пустоту.
Остаповский вывернулся, двинул Михеева локтем в живот, высвободил свою руку с ножом и сделал ещё одну попытку прикончить Ковальчука, которая наверняка удалась бы, если бы не подскочивший Волгин. Он выбил у Остаповского нож, увернулся от удара кулаком и сам в свою очередь нанёс сильнейший удар в челюсть. Остаповский свалился на убитого Золотцева. Вены на его висках вздулись, он хрипло дышал и невидящими глазами смотрел перед собой.
Двойной агент! Перевёртыш!
– закричал вбежавший в кабину Кондрашов.
Внезапно Волгина осенило.
А ну-ка, постойте, - он присел над хрипевшим Остаповским и ощупал его голову, особое внимание уделяя правому виску, за который тот всё время хватался.
Его догадка подтвердилась: на правом виске были заметны следы трепанации. Аккуратный заросший волосами шов очерчивал четырёхугольник, вполне достаточный, чтобы вживить в кору головного мозга имплантант.
Портативный сенсорный регулятор, позволяющий манипулировать сознанием, - сказал Волгин тихо.
– Этим парнем сейчас управляли.
"У Остаповского болела голова перед тем, как он напал на пилотов, - думал агент, - а ведь головная боль - один из признаков того, что имплантант включился в работу... То же самое было и с Гольдманом..."
Он вспомнил, как совсем недавно сам управлял сознанием человека, находившегося в тысячах километрах от него, и почувствовал приступ тошноты, словно его голова всё ещё была накрыта сенситивным шлемом.
Его заставил убивать кто-то, кто находится далеко отсюда, - прибавил он увереннее.