Агент 013

Донцова Дарья

– И носил усы с бородой? – усомнилась я.

Софья кивнула.

– Да, Игорь рано бриться начал, лет в тринадцать, и у него, в отличие от других мальчишек, никаких проблем с растительностью на лице не возникало. Ему хотелось быть посолиднее, поэтому он сразу после вступительных экзаменов отпустил усы и бородку.

– Давно вы с ним разговаривали? – спросила я.

Сонечка покусала губу.

– В день моего ухода из квартиры Веневых.

– Игорь был на вашей стороне, – не успокаивалась я, – пытался помирить вас с родителями?

По лицу собеседницы пробежала тень улыбки.

– Игорь раб своего отца. Григорий Игоревич полностью

подчинил сына, Гарик всегда хотел ему угодить, не имел собственного мнения. Нет, он мне в спину крикнул: «Ты позор нашей семьи, не надейся, что можешь назад вернуться». Я от него другого и не ожидала, мы никогда не дружили, хоть у нас разница в возрасте маленькая. Мама мне постоянно внушала: «Игорь твой брат, ты должна его любить, заботиться о нем…» Ну и так далее.

Но она вышла замуж за Григория Игоревича по расчету, она не хотела жить в нищете, не желала, как многие одинокие матери, забыть о себе ради ребенка. Нет, она, едва ее первый муж скончался, выскочила за Венева. Они в неприлично короткий после похорон срок расписались. Сорока дней не прошло, а вдова уже стала счастливой новобрачной. И еще одна деталь. Игорь появился на свет недоношенным, после бракосочетания прошло только шесть месяцев. Подчеркиваю, шесть, а младенец выжил. Правда, здорово?

– М-да, – выдавила я, – по-разному бывает. Алевтине хотелось счастья, а ее первый супруг был… э…

– Алкоголик, – безжалостно уточнила Сонечка, – не надо стесняться, я никогда не знала человека, от которого первый раз забеременела мать, долгие годы считала отцом Григория Игоревича. Хотя вру, никаких иллюзий я не питала, отчим не признавал вранья, говорил: «Софья приемная дочь, Игорь родная кровь. Я не стану лукавить, падчерица никогда не станет мне ближе моего мальчика».

Честный человек. Сомневаюсь, впрочем, что господин Венев любил Игоря, он его дрессировал, словно собачонку, и достиг успеха. Сын за кусочек сахара плясал. Григорий Игоревич – поборник методики кнута и пряника. Делаешь как он велит – получаешь сладкий кусочек, проявляешь строптивость – огребаешь люлей. Он мне поблажек не давал, впрочем, Игорю тоже. А Семен? Представляете, он его вообще видеть не желал!

– Кто такой Семен? – ухватилась я за хвост ниточки.

– Вы не знаете? – удивилась Соня. – Старший брат Игоря. Его родила подруга Григория Игоревича. Мальчиков легко спутать, до того они похожи, просто одно лицо. Я, правда, Семена практически не помню, отчим от него давно отрекся. Вы не могли бы меня подвезти к метро? Дождь начинается, а у меня ни зонтика, ни плаща.

Крупные капли начали бить по лобовому стеклу и барабанить по крыше машины.

– Настоящий ливень, – сказала я, – давайте подброшу вас до дома.

Глава 25

– У Григория Игоревича была любовница? – спросила я, выруливая на проспект. – Интересно, как это монтируется с его стремлением всегда говорить правду?

Сонечка улыбнулась.

– Отчим лукавил. Он же бизнесмен, а в этом деле без вранья никуда. Но Алевтину муж не обманывал. Семен плод добрачной связи. Отчим называл мальчика «ошибкой одного вечера». Подробностей я не знаю, мне их не сообщали, но по некоторым оговоркам старших я сообразила: за некоторое время до знакомства с мамой Григорий Игоревич имел связь с женщиной. Ее звали Лилия Хватайка.

– Веселая фамилия, – не утерпела я.

– Поэтому я ее и запомнила, – усмехнулась Софья, – детская память цепкая, зря взрослые полагают, что малыши думают только об игрушках и конфетах, живут в своем

мире, старшими не интересуются. Это неверно!

Сонечка повернулась ко мне и завела рассказ.

Школа, куда ходила девочка, стояла прямо во дворе ее дома, поэтому с первого класса малышка бегала на занятия без сопровождения взрослых. Как-то раз она вернулась домой после второго урока. Заболела учительница, заменить ее оказалось некем, и радостные дети покинули храм знаний.

Сонечку никто дома не ждал. Представьте ее удивление, когда она, войдя на кухню, увидела там Игоря и Алевтину. Мать выглядела растерянной, а брат-то только что был на занятиях! Уходя из школы, Соня заметила его спешившим на очередной урок и не преминула похвастаться: «А нас отпустили!»

Игорь ущипнул сводную сестру за руку, показал ей язык и исчез за дверью кабинета английского языка. И как ему удалось очутиться дома?

Соня покосилась на свое запястье, где уже наливался синяк, и решила наябедничать: «Мама, Гарик меня ущипнул! Больно!» «Не говори глупостей, – остановила дочь Алевтина Васильевна. – Ты почему ушла с занятий? Семен, ешь суп, у нас дома не капризничают». «Его зовут Семен? – поразилась Сонечка. – Мама, это же Игорь!» «Я Сеня», – представился мальчик.

Естественно, Соня попыталась узнать, что за мальчик пришел к ним в гости, мать коротко ответила: «Племянник папы, он в Москве проездом, зашел навестить дядю».

Объяснение было явно придумано наспех и прозвучало крайне глупо. Ну как маленький ребенок может сам приехать из провинции в столицу? При нем должны быть родители.

Вечером Алевтина и Григорий Игоревич, думая, что дети крепко спят, заперлись в спальне и завели бурную беседу. Хитрая Сонечка вышла в коридор и затаилась под дверью. Подслушанные сведения ее огорошили.

«Милая, это было всего один раз, – каялся отчим, – еще до нашего знакомства». «Судя по возрасту Семена, с Лилией ты переспал за час до встречи со мной», – парировала Алевтина. «Солнышко, я был свободным мужчиной, выпил на вечеринке. Лилия буквально повисла у меня на шее, – оправдывался Григорий Игоревич, – ну прости. Я люблю только тебя. Не думал, что она сюда своего выродка притащит». «Он твой ребенок! – возмутилась жена. – Одно лицо с Игорем!» «Нет! – разозлился Григорий Игоревич. – Лилия не замужем и оправдывает свою фамилию Хватайка, она хочет денег с меня получить, но ничего у нее не выйдет. Я согласия на рождение младенца не давал, да его у меня и не спрашивали. Ни любви, ни даже интереса к Лилии я не испытывал, это была случайная встреча, ее даже связью назвать нельзя. Простой перепихон. Я использовал Лилию как проститутку! Извини, но с тобой я тогда знаком не был». «Семен твой ребенок, – тихо повторила Алевтина, – и он нуждается в помощи». «Ключевое слово здесь «помощь», – повысил голос Григорий Игоревич, – ты забыла пристегнуть к нему прилагательное «материальная».

Софья поправила на груди ремень безопасности.

– Больше ничего услышать мне не удалось, бабушка Весна меня заметила, пришлось спешно в туалет бежать, чтобы она не поняла, чем я у двери занималась.

– Бабушка Весна? – переспросила я. – Это кто?

Сонечка снова посмотрела на меня.

– Домработница, она, как я сейчас понимаю, совсем не старая была, но я ее «бабушкой» звала. Десятилетней девочке сорокалетняя тетя старухой кажется. Хотя не знаю, сколько Ирине лет было. «Весной» ее прозвали за яркие платья, она всегда носила наряды либо розового, либо голубого цвета, губы сильно красила, глаза подводила.