Агент 013

Донцова Дарья

– Может, мне поехать в салон? Вроде отпустило.

– Лучше показаться врачу, – возразил Федор, – мы уже недалеко от больницы, за десять минут домчим!

Я укоризненно цокнула языком, практикант нарушил неписаное правило московских автолюбителей. Никогда не радуйся свободной дороге и не заявляй вслух: «Приеду через пять минут». Непременно попадешь в затор и встанешь на пару часов.

Впереди появилось большое количество красных огней, я начала притормаживать.

– Пробка! – гаркнул Федор. – Вот черт! Так хорошо ехали, ну откуда она здесь

взялась?

– Кто-то сглазил, – не выдержала я.

– У меня не карие глаза, – возразил Приходько.

– Глаз голубой, а как зыркнет, так постой, – бормотнула Рената. – Юсит так говорит. Что с моим мужем, где он?

Я чуть не застонала. Нет, только не это! Обязательно сообщу Васькиной правду, но сейчас этого делать категорически нельзя, не на ходу же вести трудный разговор.

– Опять мутит, – пожаловалась Васькина и стала выпутываться из пледов, – жарко здесь! Дышать нечем!

Спустя пять минут Ренату вновь заколотило в ознобе, потом она принялась жаловаться на отсутствие воздуха. Я включила мигалку, стробоскопы, громкую связь, но все равно не продвинулась вперед. По правилам водители обязаны пропустить автомобиль, оборудованный спецсигналами, но на деле наши люди не всегда уступят проезд даже пожарным и «Скорой», милиция вызывает у основной массы шоферов только негативные эмоции, да и понятно почему. Слишком часто за машиной ДПС следует черный «Мерседес» с каким-нибудь чиновником, не желающим терять время. Ну а тонированный джип с маячком вызывает бурю негодования. У всех в голове появляется одинаковая мысль: некий богатый кот Базилио купил себе знаки отличия, чтобы успеть проехаться по всем любовницам. То, что в салоне внедорожника лежит больной человек, никому в голову не придет.

Более часа понадобилось мне, чтобы проделать путь, который можно легко преодолеть за десять минут. Но в конце концов мы добрались до больницы и очутились в приемном отделении.

– Полис с собой? – меланхолично спросила медсестра.

Я вынула пластиковую карточку.

– У нас особый договор с вашим главврачом на обслуживание любого пациента, без определения личности больного.

Девушка начала изучать полис. Она читала так долго, что я не выдержала:

– Нельзя ли побыстрее? Женщине плохо.

– Когда человеку плохо, он лежит, а ваша стоит, – процедила медсестра, – вам надо взять талон.

– Всегда хватало полиса, – возмутилась я.

– У нас новый главврач, – пояснила она, – порядок изменился. Без разрешения на прием от начальника отдела обслуживания никого не берем.

– Эй, мы заплатили за год вперед, – возмутился Приходько, – немедленно вызывайте врача! Не имеете права отказывать человеку в помощи.

– Вас не лишают медобслуживания, – не моргнула глазом девушка, – необходим талон.

– Ладно, – сдалась я, – где его взять?

– Алла Григорьевна принимает в пятом кабинете, – сильно растягивая гласные, произнесла медсестра.

– Федор, оставайся тут с Ренатой, – велела я и пошла искать нужную дверь.

Первые три кабинета я нашла

быстро, но вслед за дверью с табличкой «4» шла «Процедурная», дальше коридор делал поворот и превращался в круглый зал. В центре его торчала искусственная яблоня, вокруг стояли кресла, в одном сидел мужчина с распухшей щекой.

– Не подскажете, где тут пятый кабинет? – спросила я у него.

– На рентген просили не занимать, – ответил он.

– Мне нужна Алла Григорьевна, – уточнила я, – снимок делать я не собираюсь.

– Вон, смотри, – начал злиться дядька и указал пальцем вперед.

Я прищурилась, на стене возле одной из дверей красовалась надпись: «Пятый. Рентген зубов».

Я растерялась, но тут из коридора вынырнула полная женщина в голубой хирургической «пижаме». Ноги моментально понесли меня к ней, и я спросила:

– Где дают талоны на прием?

– Спросите на ресепшн, – прозвучало в ответ.

– Меня направили в пятый кабинет, – быстро сказала я.

– Вы перед ним стоите!

– Но там рентген! – уточнила я.

– И что? Врач сделает снимки и выдаст вам направление, – пробурчала тетка.

Я села около мужчины и заныла:

– Разрешите мне войти первой, я привезла девушку, ей очень плохо.

На двери загорелась зеленая лампочка, я, не дожидаясь ответа от пациента с флюсом, оперативно ринулась вперед, очутилась в кромешной тьме, наткнулась на что-то острое, взвизгнула и заорала:

– Есть здесь люди?

Через секунду вспыхнул яркий свет, стало понятно, что я налетела на угол письменного стола, за которым сидел румяный старичок, очень похожий на доктора Айболита.

– Села в кресло, открыла рот, давай направление, – велел он мне, не отрывая взгляда от каких-то бумаг.

– Вы Алла Григорьевна? – спросила я.

– Нет, Сергей Петрович, – без тени улыбки сказал врач.

Я смутилась. Задала глупый вопрос, но надо продолжать беседу.

– А где Алла Григорьевна?

– Села в кресло, открыла рот, – буркнул Сергей Петрович.

– Но в кабинете никого, кроме нас, нет, – удивилась я.

– Села в кресло, открыла рот, – повторил врач, затем поднял голову, – давай направление, не жмись в углу, здесь бормашины нет, только рентген.

– Все наоборот. Алла Григорьевна должна мне выдать бумагу на прием, – попыталась я внести ясность в ситуацию.

Сергей Петрович встал, подошел к стулу с подголовником и, как робот, повторил:

– Села в кресло, открыла рот, давай направление.

– Нету у меня бумаги! Я хочу ее получить от Аллы Григорьевны, которая занимает пятый кабинет! – закричала я.

– Села в кресло, открыла рот, – не дрогнул рентгенолог, – давай направление.

– Спасибо, до свидания, – кивнула я, повернулась, нажала на ручку двери, но та не открылась.

– Заперто, – обрадовался «робот», – спецсистема против побега пациента. Села в кресло, открыла рот, давай направление, пока не сделаю снимок, не уйдешь.

– Нет у меня направления! – топнула я ногой. – Зубы не болят.