Агент чужой планеты
Шрифт:
Все эти многостраничные описания космических перелетов, конструкций кораблей, инопланетных пейзажей, как и псевдонаучные толкования загадочных явлений, нагоняли дикую тоску.
Еще большую зевоту вызывали романы, на страницах которых самоотверженные, пытливые и дерзновенные земляне (вдобавок, по всем признакам, однополые) посещали отдаленнейшие уголки Галактики, находя там в лучшем случае полуголых дикарей, кровожадных ящеров либо фиолетовую плесень. Этакие полубоги, уникум бесконечной Вселенной...
Я имел свою точку зрения на этот круг вопросов. Суть
Никаких сомнений, что Великий Космос насыщен обитаемыми мирами, но - с различным уровнем развития. Земля, к сожалению, занимает в условном списке цивилизаций весьма скромное место: где-то в последней четверти, а возможно, и в последнем проценте (если не в его тысячной доле).
Оттого-то более развитые инопланетяне игнорируют нас. Мы им попросту неинтересны. Мы не способны дать что-либо межзвездному сообществу, зато горазды требовать. (В основном, как и тысячелетия назад, хлеба и зрелищ.) На кой черт им такие "собратья по разуму"?! Неудивительно, что нас долго еще будут обходить стороной.
Такая постановка проблемы казалась мне настолько очевидной, что я не переставал поражаться самомнению тех, кто упорно талдычил о какой-то особой миссии землян. Какая, к бесу, миссия! Давайте прежде у себя разберемся, прежде чем лезть с советами хотя бы к той же фиолетовой плесени, которая, возможно, устроила на родной планете подлинный рай.
Постепенно у меня проклюнулось желание поведать миру о своем видении космических перспектив.
Как говорят китайцы, путь в тысячу ли начинается с первого шага.
Я поступил в инженерно-строительный институт, расположенный в крупном промышленном городе. Осваивать строительную специальность я не собирался. Просто конкурс здесь был пониже, а я нуждался в стартовой площадке. Притом в городе имелись издательства и редакции, и я рассчитывал, что там меня примут с распростертыми объятиями, тут же издадут сборник моих рассказов, а далее -признание, слава, поездки, выступления, жизнь свободного и независимого художника...
Но оседлать удачу оказалось не так просто. Редакции журналов и газет, куда я разослал десяток своих рассказов, составлявших весь мой творческий багаж, дружно вернули мне их.
Вскоре я узнал, что при клубе железнодорожников работает семинар, который ведет литературовед Мамалыгин. Там в основном и кучкуются местные начинающие фантасты.
Мамалыгин оказался сухим розовым старичком неопределенного возраста. Меня он встретил ласковой улыбкой и охотно зачислил в ряды семинаристов. Расспросил о том о сем, обещал прочитать мои рассказы, но просил не торопить.
Я быстро сделался активистом объединения: читал чужие рукописи (все то же покорение космических далей, высокая миссия человека, полная победа над фиолетовой плесенью либо же чужаки-агрессоры, война миров, секретное оружие пришельцев), критиковал, спорил до хрипоты.
Большинству семинаристов не очень-то нравилась моя настырность, а одну пишущую дамочку я даже довел до громких рыданий, едко высмеяв ту стряпню, которую она пыталась выдать за фантастическое блюдо с пикантным соусом.
Я горел желанием услышать их мнение о моих вещах, но Мамалыгин не спешил ставить их на обсуждение. Он будто присматривался ко мне, то и дело кивая благообразной головой с пушистым венчиком седых волос и улыбаясь как родному внуку.
Никогда не забуду этот день - 16 мая. Только что закончилось очередное занятие. Мамалыгин попросил меня задержаться.
– Вот что, Вадим...
– в своей мягкой манере произнес он, когда мы остались одни.
– Давно собираюсь серьезно побеседовать с вами...
– Всегда готов!
– по-пионерски воскликнул я.
– Нет-нет.
– Он сделал плавный жест тонкой с розовыми пальцами рукой.
– В другом месте. Вот что... Поедем сейчас ко мне домой. Заодно и поужинаем.
Надежда вспыхнула ослепительно. Если мэтр приглашает ученика к себе домой... Значит, ему понравилось?! В воображении рисовалась глубокомысленная литературная беседа за письменным столом, лампа под абажуром...
Жил Мамалыгин в восемнадцатиэтажной башне на проспекте Космонавтов. (Кстати, благополучно здравствует он там и поныне).
Надо отдать должное: он угощал меня с таким непринужденным радушием, что я не испытывал ни малейшей неловкости.
Разумеется, я сгорал от нетерпения. Но спешка была не в характере хозяина. Оставалось ждать заветной минуты.
Наконец ужин закончился. Мамалыгин разлил по чашечкам кофе, придвинул блюдце с лимоном.
– Как я понимаю, вы верите во множество обитаемых миров?
– неожиданно спросил он.
– Конечно!
– Ну да, - меланхолично кивнул он.
– Сейчас многие верят. Во всяком случае, куда больше народу, чем пару десятилетий назад. Худо-бедно, наука делает свое дело. Да и хорошая фантастика просвещает дремучие умы.
– Манера разговаривать у него была своеобразной: обращаясь к собеседнику, он одновременно прислушивался к чему-то в себе.
– Но пока человечеству не грозит контакт с инопланетянами, - со значением проговорил я.
– Вы уверены?
– Мы для них - так, вроде муравьев. Да, муравьев. Вот по лесу идет человек. Муравьи могут вообразить, что он ищет контакт с ними. А на самом деле человек собирает грибы или ягоды. Муравьям, озабоченными лишь тем, что происходит в их муравейнике, этого никогда не понять. У нас, землян, сходная логика. Мы фиксируем случаи появления НЛО, всевозможные аномалии и все ломаем голову, почему пришельцы избегают прямого контакта. А они попросту ищут что-то другое.
– Муравьи?
– бледно улыбнулся Мамалыгин.
– Любопытно... Но ведь есть ученые, которые как раз и изучают жизнь муравьев.
– Но не каждого муравейника!
– Однако же ваша аналогия не вполне корректна, - заметил Мамалыгин.
– Люди все-таки не муравьи. Притом человечество все же развивается, двигает вперед науку, расширяет сферу знаний...
– Но этого мало. Нужно выйти на определенный, более высокий уровень, -стоял на своем я.
– Тогда нами заинтересуются.
Он забарабанил по столу тонкими розовыми пальцами: