Агент N 13
Шрифт:
– Возможно, ты и права... Помочь тебе?
В дверь заглянул полковник Кара.
– Ну что, старина? Сходим на берег, порыбачим малость? Балинта я отправил в Балатонфюред арестовать Гезу Салаи. Так и ему будет спокойнее, если он окажется в безопасном месте: сатана не дремлет...
Шалго, ничего не ответив, пожал плечами. Кара показал Лизе, как обращаться с телетайпным аппаратом, связывавшим их с Домбаи.
– Если поступит срочное сообщение, дайте нам знать, пожалуйста, мы будем здесь поблизости.
Солнце уже склонялось к горизонту, когда майор Балинт, появившись на берегу, доложил полковнику, что приказ выполнен. Салаи, рассказывал
– Я поместил его в одной из комнат поселкового совета и приставил к нему милиционера, - закончил свой доклад Балинт.
– А где Фельмери?
– Пошел к Илонке. Как видно, нравится ему она.
– Ну, хорошо, - сказал полковник Кара.
– Можете возвращаться к себе, в Веспрем. Завтра утром встретимся. Донесение, если оно у вас уже написано, занесите ко мне в комнату.
Поблагодарив полковника за разрешение уехать, Балинт полюбопытствовал, почему Шалго сегодня такой неразговорчивый.
– Уж не поссорились ли вы, товарищ полковник?
– Ничего подобного!
– весело сказал Кара.
– Просто я прогнал его подальше, потому что рыба чует его за километр и не клюет. А где сейчас Хубер?
– У себя в комнате, - ответил Балинт.
– Перед тем как идти к вам, я поговорил с ребятами. Трудно им достается. Но, к счастью, пока он их не заметил.
– Послушай, Миклош, - обратился к Балинту Шалго.
– Тебе не известна женщина по имени Сильвия, которая наезжала бы сюда из Будапешта?
– Сильвия?
– Балинт задумался.
– Нет, что-то не припоминаю. А откуда у тебя это имя?
– Балинт с любопытством взглянул на старого детектива.
Шалго рассказал ему, какую странную открытку нашел он в номере Салаи.
– И он не сказал вам, что за Сильвия ее прислала?
– Сказал, что, вероятно, кто-то решил его разыграть. Он и понятия не имеет, кто это мог быть.
– А что в открытке?
– поинтересовался полковник Кара.
Шалго достал из кармана бумажку и, разгладив ее на ладони, прочел:
"По случаю твоего дня рождения
тебе желают здоровья, успеха
твои Бела Эндре, Немеш Мештер, Ласло Дери и я.
Целую, Сильвия".
И дата: "Семнадцатое июля тысяча девятьсот шестьдесят девятого года". Окончив читать, Шалго передал бумажку полковнику Каре.
– Так ты говоришь, что почтовый штемпель на открытке от пятнадцатого числа?
– спросил полковник.
– Именно так. Может, это шутка, а может, и зашифрованное сообщение... Ну, математик, попробуй ты разгадать загадку.
Кара, покусывая травинку, внимательно изучал текст на бумажке.
– Сильвия, - проговорил он.
– Что это еще за птица?
– Мы пока этого не знаем, - сказал Шалго.
Кара, прищурив глаза и наморщив лоб, продолжал разглядывать текст.
Фельмери принял душ, надел свежую сорочку и наглаженные брюки и, сказав Лизе - на случай, если его станет искать полковник, - что он идет к Илонке, отправился на виллу Худаков.
У Илонки уже был гость - Казмер Табори. Инженер сидел на тенистой террасе, беседуя с молодой хозяйкой.
– А я думал, вы одна, скучаете. Прошу извинить, если помешал, - сказал лейтенант.
– Садитесь, садитесь, - пригласила девушка, показав рукой на плетеное кресло.
– Все равно мне уже известны эти ваши приемчики. Наверное, опять хотите что-то у меня выудить?
– В данный момент я не на службе, - возразил Фельмери, усаживаясь в кресло. От его взгляда не ускользнула кривая усмешка Казмера.
– Вы ведь всегда на службе, всегда на посту, - заметил тот, протягивая лейтенанту пачку сигарет. Они закурили.
– Что верно, то верно, - согласился Фельмери.
– Если работа по душе, трудно провести межу и сказать, когда ты занят службой, а когда отдыхаешь. Взять, к примеру, врачей. Врач - он и не на работе тоже врач. В любое время суток, везде и всюду. Вот и я, даже на отдыхе все равно остаюсь офицером органов госбезопасности.
– Интересно, как это человеку приходит в голову там работать?
– словно про себя проговорила Илонка.
– Хорошенькая профессия: охотник за людьми.
– Н-да, и в "избранном обществе" презираемая профессия, - с нескрываемой горечью подтвердил Фельмери.
– Охотник за людьми! Такого определения я, признаться, еще не слыхал.
– Есть и другое: "охотник за черепами", - проговорил Казмер.
– Такое слышали?
– А знаете, как все получилось?
– спокойно продолжал Фельмери.
– Мать моя, когда была беременна мною, увидела какой-то странный сон. Ну, была она женщина темная, непросвещенная. Поэтому наутро отправилась к ближайшей гадалке сон свой истолковать. Посадила ворожея мою мамашу под самое ветвистое дерево и говорит: "Узнай же, дочь моя, правду. Сам сатана ночью навестил тебя и печатью каиновой душу дитяти твоего еще во чреве материнском пометил. Горе-горькое, беда приключилась с тобой, девонька! Родишь ты сына, и будет он солдатом рати сатанинской. Не рабочим человеком, не врачом, не адвокатом, даже не инженером по электричеству, каким, к примеру, станет Казмер Табори, а будет твой сын упырем-кровопивцем, охотником за черепами. Через много-много лет повстречается твой сын-кровопивец в местечке Балатонэмед с одним большим коммунистом, с инженером Казмером Табори. Вот он-то и вырвет сыночка твоего из сатанинских когтей. Товарищ Табори объяснит ему все как есть, почему он по греховной дороге пошел. Докажет ему, что учение о классовой борьбе - это заблуждения отдельных людей и что на самом деле нет никакой классовой борьбы и нет никаких врагов - ни внешних, ни внутренних. А Виктор Меннель - уж и подавно никакой не иностранный шпион. Ну, убили его, бедняжку. Что ж тут такого? Сынок твой поблагодарит мудрого инженера Табори за советы, осудит свои кровавые негуманные действия, выйдет из рядов рати сатанинской и, очищенный духовно, подаст заявление в святой союз "хиппи", объединяющий длинноволосых юношей, шлепающих босиком по земле и провозглашающих такую свободу". Вот что, товарищ инженер, приключилось со мною еще до моего появления на свет. Окончил я академию и стал лейтенантом у этих самых "охотников за черепами", а попутно защитил диплом на философском факультете Будапештского университета. Ну а чтобы успешнее "охотиться за иностранцами", изучил немецкий и английский языки. Однако надежд на лучшее не теряю и рассчитываю когда-нибудь тоже стать великим гуманистом вроде вас.
Фельмери замолчал, Казмер был явно смущен, Илонка же с невозмутимым видом полировала пилочкой ногти.
– Мне кажется, вы меня неправильно поняли, - в конце концов нарушил явно затянувшуюся паузу Казмер Табори.
– Вы слишком обидчивы, лейтенант, и склонны гиперболизировать.
– Понял я вас правильно. И мне хорошо известно, что вы о нас думаете.
– Скажу честно, работа ваша мне не по нутру. Не люблю я ни тайн, ни секретов. Не люблю, когда следят за каждым моим шагом...