Агент Омега-корпуса (Сборник)
Шрифт:
Так вот куда подевался Багдо – напоролсяна этих бандитов еще ночью! Доверчивое животное…
Забыв, что можно открыть контейнер, он стал стучать ладонью по холодному металлу, стремясь привлечь внимание мямара.
– До, До! – звал он. – Это же я, неужели не узнаешь?
Но мямар не подавал признаков жизни. Возможно, он потерял сознание. Крис собрался вскрывать замок, но тут за переборкой затопали кованые башмаки. Он метнулся к скамье, снова спрятав обруч под шлемом.
В раскрывшийся люк широким потоком хлынул искусственный свет. В дверном проеме высилась мощная фигура лиогянина. Он стоял, широко
В лиогянине присутствовали некая уверенность и целостность, и это было плохо. Такие люди рождали постоянную опасность. С неуравновешенными и неуверенными нарушителями было легче, как правило, они оказывались втянутыми в преступные дела в результате разного рода случайностей, на них еще можно было влиять. Но устойчивость во зле и жажда насилия – это внутренний итог жизни человека, итог его мыслей и действий. Такие люди всегда чрезвычайно опасны и отчаянны. Такие люди заслуживают крайней меры.
Люди, совершавшие преступление против общества или личности, подлежали разной тяжести наказаниям, в зависимости от состояния их психики. Дифференцированный судебный подход к правонарушителям, сложившийся за последние два века, несомненно, являлся гуманнейшим методом. Впервые разработанный в древнем мире Сиция, в Содружестве он обрел ясные и по-новому справедливые черты. Принудительная перестройка личности была самым суровым методом воздействия. Она назначалась после доказательств, что преступник фиксирован в своем мировосприятии и не реагирует на обучающее воздействие. Сложная психическая операция перестройки личности означала разрушение верхних слоев памяти, вплоть до уровня, где гнездился первичный зародыш будущего преступного характера.
Лиогянин явно принадлежал к этой группе. Его случай осложняло то обстоятельство, что он был уроженцем благополучного мира Лиого, в котором подобные проблемы были давно решены.
– Скажи свое имя, – пробасил он.
– Я могу назвать любое имя, – усмехнулся Шанс, – какая тебе разница?
Лиогянин надменно хмыкнул и вошел в багажный отсек. Когда он снова повернулся, Крис смог хорошенько рассмотреть его лицо. У гостя были крупные темные глаза с тяжелым давящим взглядом, шишковидный нос и странно смотрящиеся на рубленом лице красиво очерченные тонкие губы, несколько смягчавшие общее неприязненное выражение. Лиогянин тоже внимательно рассматривал пленника. Он держался очень уверенно, хотя в руках у него не было никакого оружия…
– Землянин?
– Это имеет значение?
– Имеет, – повысил тон лиогянин. – Впрочем, нет, ты с Ариестры.
В полумраке багажного отделения уловить разницу между землянином и ариестрянином было не так просто. Зрение у лиогянина оказалось довольно острым. Это следовало учесть.
– Откуда в песках?
– С неба.
– Это на твоих-то стрекозиных крылышках? Где корабль? Сколько человек с тобой? Как вы умудрились сесть?
– Триста пятьдесят душ. – Крис исподлобья посмотрел в глаза лиогянину. – Скоро меня хватятся.
Гость осклабился:
– А ты шутник, парень. Ну ладно, пошути пока. После разговоришься. Будет случай.
Крис отметил уверенность, с какой это было сказано. Почему лиогянин так убежден, что он не сможет молчать?
– Куда вы меня везете?
– Тебя не касается. Отдыхай пока.
– Ты отдаешь себе отчет, что это насилие над личностью?
– Заткнись, – грубо отрезал лиогянин. – Ты выглядишь совсем не таким глупым, как твои слова. Ты мне очень подозрителен.
– По крайней мере, я не пускал ход кулаки и не воровал! – вскочил на ноги Крис.
Лиогянин тут же выхватил спрятанное оружие.
– Что ты хочешь сказать?
– Зачем мямара мучаешь?
– Никто его не мучает. – Он бросил быстрый взгляд на контейнер. – Сам рад, что едет с нами.
– А ты тоже шутник, – рассмеялся Крис.
Лиогянин принялся шарить темными глазами по его лицу, словно выискивая скрытый изъян.
– Ты сказал, что я – вор?
– Зачем мямара взяли?
– Нужен был, раз взяли. – Он сжал крупные лиловые кулаки.
Неожиданно, приглушенный бортами «черепахи», в отсек проник дребезжащий звук «оросли» и звенел, не утихая, секунд пятнадцать. Лиогянин скривился, как от зубной боли.
– Потому и говорю, что вор.
– Ты о чем это? – насторожился гость.
– О мямаре. Зачем вы егоукрали?
– У кого?
– У меня.
– Ты что, рехнулся?
– Больше некому.
– Больше некому? – ошарашенно повторил лиогянин. – И давно он у тебя пропал? 3
Второй день
09 ч. 20 м.
Вблизи пирамида представляла внушительное зрелище. Огромная, она давила на психику, словно подчеркивая разницу между своей колоссальностью и микроскопичностью человека. Моросанову, конечно, приходилось видеть и куда более крупные постройки, но то было в сверхгородах планет Центра, и там зданий было много, одно возле другого они смотрелись не так величественно. Но здесь, посреди пустынного Додарба…
Плоскости граней пирамиды стремительно уносились вверх и вбок, и чувство реальности давало сбой: эти грани казались определяющими, а линия горизонта уже становилась косой – странная игра воображения. На Земле тоже были пирамиды, но меньших размеров, и не возникало такого острого, нереального чувства.
Форма ее выглядела сложнее, чем казалось сначала. Пирамида была сложена из неисчислимого множества маленьких пирамидок, которые он сначала принялза зерна, и оттого представлялась колючей и неуютной.
Посреди обращенной к нему грани Илья увидел темный провал треугольной формы – судя по всему, коридор, ведущий внутрь постройки.
Моросанов задумался: пирамиды не значились ни в одном из каталогов по Додарбу. Специальной строй-техники здесь еще не было, да и необработанный песок не совсем подходит как материал. Откуда же она взялась?
Илья все ближе подгонял танкетку к треугольному ходу и боялся только одного: красная пирамида окажется миражем, стремительно ускользнет в сторону или, подобно хрустальному городу, растворится в воздухе. Но она по-прежнему неколебимо высилась, заслоняя полнеба. Ребра граней были иззубрены, словно пилы, треугольными выступами, а плоскости – равномерно усеяны острыми шипами, глядящимися особенно колюче из-за солнца, дробившего резкие темные тени.