Агент по принуждению… Книга вторая. Часть первая
Шрифт:
Стреляем по два раза в конников. Опять дым и ничего не видно, да ещё и мы в кустах. Переходим на пять шагов в сторону. Из наших восьми выстрелов, пять успешных. Услышал, как Фатей с Архипом в стороне от нас стреляют. В том месте, где мы только что были, срезало ветки кустов. Так, похоже, по нам спешившиеся поляки стрелять начали. Ладно, им ещё время перезаряжаться надо. Надеюсь, что пуль Минье у них ещё нет.
Стоило на новом месте произвести залп и сбить троих, как оставшиеся поляки повернули обратно. Ага, получили. А то ишь, в атаку с саблями наголо.
— Стреляем по пешим бойцам с ружьями — отдаю команду.
Вот тут и сказалась наша и их одежда. У нас тёмные тона, где больше зелёного и коричневого. В кустах нас почти и не видно, только дым выдаёт после выстрела, но мы смещаемся то вправо, то влево. Поляки, разодеты пёстро и на расстоянии видны чётко.
Выцеливаю стрелка, который уже шомполом загоняет пулю. Сейчас этот «Тарас Бульба» с большими усами, будет стрелять. Нет, не сейчас…а в следующей жизни. Моя пуля попадает ему в ногу, хотя я целился в голову, и он смешно кувыркается вперед.
— Возвращаемся на первое место — даю команду. Перебегаем десяток шагов. Оглядываюсь.
— Тьфу ты. Вот уж кто ганфайтер — увидел, как Семён стреляет со стоящей лошади с пистолета. Толку, далеко же. Чем он думал? Хорошо хоть тут кавалерийских лошадей смалу готовят к ружейной и пистолетной пальбе. Лошадь после выстрела сделала два шага вперед. Или это Семён себе такую хорошую выбрал? С его увечьем надо к этому подходить особо тщательно. Он что и на скаку из ружья стрелял? Ну, получит, анархист-ганфайтер у меня. Поляки, которые неслись в его сторону, увидев, что основная масса повернула назад, тоже развернулась. Пустившись наутёк.
На этом пальба, как-то сама собой и затихла. Шум в лагере тоже стих. Стало непривычно тихо.
Семён медленно слез с лошади около сбившихся в кучу лошадей. Проверил и стащил с трудом Петра. Потом начал махать нам рукой. Ну, хоть ума хватило прикрыться лошадями от поляков.
— Всем стоять — командую. Оглядываюсь вокруг. Вижу недалеко удивлённые и любопытные лица солдат и ухмыляющееся капитана.
А была, не была. Нам бы свою добычу довезти нормально. Надеюсь, нам этих приключений хватит. Тем более что часть отряда команды выполняет, как бог на душу положит. Чёрт знает что. Вот и показала практика, что она далека от теории. Где-то я читал, что плохой командир руководит боем только до первого выстрела. Кажись, правда. То есть я.
— Капитан помоги раненого вытащить. Трофейных коней можешь себе оставить.
— И всё остальные трофей тоже. У вас и своих хватает — нагло заявляет он мне, через овраг.
Так и знал, что он с…ещё та. Пьяница, пьяница, а урвать кусок ума хватает. Может, поэтому его и послали? Ну, ничего. Земля круглая, когда-нибудь да сочтёмся…за всё, капитан Зубов.
— Жадный ты. Ладно согласен — вздыхаю и качаю головой — Только лошадь в замен возьмём и сразу уезжаем по своим делам.
— Идёт — соглашается он быстро.
Ещё бы! Зачем ему такие свидетели. А вдруг мы передумаем и добычу себе заберём.
— Унтер бери пятерых. Принесите раненого и приведите коней — отдаёт приказ капитан.
— Зарядить оружие и смотреть в оба — приказываю остальным.
— Да, серьёзная была битва — комментирует Фатей наши действия.
Смотрю вокруг. Убитых около десятка и шесть-семь раненых возвращаются с поля боя. Ну, по нынешним меркам, тридцать процентов выбывших из строя за несколько минут, много. Не ожидали поляки такой интенсивной пальбы. Явно им наши арестанты сказали, что нас не много. А тут облом. Стреляем как рота, да ещё с нарезного оружия. Вот когда они ещё пули по выковыривают, вот удивятся. Очень надеюсь, что им целые не достанутся, а с мятыми не разберутся. Плохо. Ладно, пока покрутим эту мысль в голове.
Поляки ещё больше сдали назад. Надеюсь, одного урока им хватит. Ну-ка, ну-ка, где моя подзорная труба. Жители Новогрудок разделились на две толпы и о чём-то оживлённо спорят. Раненые ковыляют с поля к ним. У кого лошадь убили, и он успел спрыгнуть. Кто не успел, но выбрался. Кто ранение получил, слез с лошади и возвращается пехом. На поле перед нами остались мёртвые тела людей и коней и пара лошадей бьющихся в агонии.
«Любовь» панов, мы сегодня честно заслужили. Потом трое отделились от всех и поскакали к раненым, думаю оказывать помощь.
Вообще-то странно начался бой и ещё более странно заканчивается. Тут всегда так? Необычно сейчас военные действия ведутся. Надо узнать.
— А если мы стрелять начнём? — удивляюсь я вслух.
— Зачем? Сражение ведь закончилось — встревает опять Воробьёв.
— Что значит закончилось? Что, когда хотят, тогда начинают. Когда хотят, заканчивают. Так что ли? А если Пётр мёртв? — удивляюсь. — Стреляем в этих шустриков на конях — показываю пальцем.
— Может не надо? — умоляюще Воробьёв.
Да что в отряде происходит? Сплошное разброд и шатание. Ночная операция прошла нормально, а тут половина отряда как подменили. Не зря так я боялся. Придётся всем качественно мозги вправлять.
— Надо Василий, надо — начинаю целиться. — И желательно ранить. А то они ещё надумают за нами и дальше идти.
Кто-то рукой перекрывает мне прицел. Да что же это такое?
— Дмитрий Иванович, не надо. А то они по Семёну и солдатами стрелять начнут — это уже Леонид.
Я посопел, посопел, но пришёл к выводу, что Леонид пожалуй прав. Действительно хватит смертей на сегодня.
Солдаты принесли Петра и привели лошадей. Удивительно, но он оказался жив. Удар саблей разрубил кирасу на плече и части живота, оглушив его. Вот же какой мастер был с отличным оружием. Жаль, что так вышло, я бы у него поучился. Пётр там так и лежал на крупе лошади пока его не снял Семён. Ощупав место удара, с моим не великим познанием, пришёл к выводу, что Пётр отделается сотрясением, трещиной в ребрах и большой гематомой. Главное жить, будет. Да что там будет. Через пару недель плясать сможет.