Агент тьмы

Омер Майк

Я шагнула в темный магазин и начала озираться, пока не заметила Камень за стеклом. Пробралась к нему между вешалками с одеждой и уставилась на витрину, всю в пыли и отпечатках пальцев. Да уж, эта древняя могущественная реликвия явно знавала лучшие времена…

Я опустилась перед ним на колени, ломая голову, как Роан ухитрился им воспользоваться. Попыталась нащупать Камень, как нащупывала отражения, прислонила руку к тусклому стеклу, но ничего не почувствовала. Закрыв глаза, я подумала о Триновантуме. Ничего. Тогда я достала компас и обнаружила, что он по-прежнему указывает на Камень. Это явно то самое место. Я покрылась холодным потом. И подумала о матери – о женщине, держащей меня, новорожденную, на руках. Вопросы бушевали в голове как буря, прорываясь

сквозь туман опьянения. Успела ли мама покачать меня? Ей было больно, когда меня забрали? Вопросы эхом отдавались в голове, усиленные одиночеством. Сердце бешено колотилось. В глазах потемнело, пока в сознании не возник образ стремительных водных потоков – они хлестали по коже, поднимаясь всё выше по телу. Мозг пронизывали вопли ужаса, крики во время жертвоприношения…

Глаза снова распахнулись, боль пронзила костяшки пальцев, и я уставилась на них: во власти галлюцинации я пробила кулаком стекло. Кровь стекала с кончиков пальцев на пыльную полку… И все же Камень притягивал меня ближе и ближе.

Словно под действием гравитации, я дотронулась до его шероховатой поверхности. И как только пальцы коснулись Камня, на меня обрушилась волна шума. Это напоминало прыжок в реку из голосов, в которой мой собственный голос стал всего лишь каплей во всеобщей какофонии, переплетаясь с остальными. Меня больше не существовало. Никакой Кассандры – дочери Рикса, никчемной пиявки страха. Только поток мучительных криков в темной пустоте.

Водовороты страшных, печальных, мучительных воплей сплетались воедино. Адские звуки наполнили тело темным восторгом и силой, вибрировали на коже, неслись вверх по позвоночнику. Может, они и пугали, но мне было необходимо освободиться от собственных мыслей.

Мощный заряд ужаса пронзил меня и затянул в бездну, пока не осталось ничего, кроме меня и черного потока криков. А потом, всего на долю секунды, я вспомнила имя: Кассандра. Я заставила себя прокручивать его в голове, постепенно собирая свое «я» из реки по частям. Я была агентом ФБР. Любила печенье «Орео» и хип-хоп, не отличала дорогое вино от дешевого – они нравились мне одинаково. Еще нравилось смотреть танцевальные клипы, и я запоем читала исторические романы о мускулистых шотландских лэрдах [12] . В старших классах вела дневник с вырезками о старых кинозвездах и хотела быть похожей на Одри Хепберн и Грейс Келли. Я была пикси – наполовину фейри. Меня трижды жалили пчелы, у меня аллергия на бананы. Я была профайлером. Моей первой любовью стал парень по прозвищу Блейз [13] , который подводил глаза и играл на гитаре. Я была пиявкой страха. И подменышем.

12

Нетитулованные дворяне в Шотландии.

13

В переводе с англ. – пожар.

Я пришла найти женщину, которая произвела меня на свет.

Где я? Неужели я каким-то образом оказалась внутри Камня? Пространство вокруг пульсировало жизнью, и Камень словно соединял меня с остальной частью города – и не только современного, но и древнего Лондона, со всеми слоями его истории. Я постигала столетия лондонского ужаса. И начала тонуть в гомоне бесплотных воплей.

– Мама! – пискнула я прямо в реку, но крики заглушили голос. Я искала ее, искала связь с женщиной, разлученной с дочерью. Искала ту, которая пережила такую потерю.

И в общем потоке я услышала слабый стон и почувствовала с ним что-то общее. Генетическую связь? Мы обе утратили что-то дорогое? Я знала лишь одно: нас что-то связывает. Я попыталась дотянуться до ее голоса, сказать, что хочу помочь, спросить, как вытащить ее оттуда. Но печальный испуганный крик не прекращался.

Я очнулась, лежа на сером ковре, тяжело дыша; по лицу текли слезы. Боль жгла руку в том месте, которым я разбила

стекло. Я привстала взглянуть на рану, и меня затошнило от порезов на предплечье. Как минимум один из них был глубоким и сочился кровью. С трудом поднявшись, я сдернула с вешалки спортивную майку, чтобы остановить кровотечение, и взглянула на разбитое стекло: кровь капала с зазубренных осколков. Я больше не прикасалась к Камню, но голоса по-прежнему звучали у меня в голове. Крики измученных душ, и один из них пронзительнее остальных – тот, который связан со мной. Что с ней случилось? Я должна знать.

Доковыляв до блестящей металлической стойки с вешалками для одежды, я уставилась в отражение, подыскивая какое-нибудь безопасное место.

Глава 4

Я лежала в хостеле на кровати, отчаянно желая уснуть, но эхо в голове не давало мне покоя. Каждый раз, когда я забывалась на несколько минут, крики превращались в кошмары. В сознании всплыли образы – мужчины и женщины в белом стоят на берегу реки, их крики прорезают воздух. Прежняя Кассандра диагностировала бы у себя слуховые галлюцинации и психический срыв на фоне стресса. Но прежняя Кассандра не знала правды. Она ничего не знала о магии. После нескольких секунд забытья я вновь открывала глаза и плотнее куталась в одеяло.

Постепенно у меня сложилась теория насчет Камня. Он представлялся живым – пульсирующим связующим центром живого города. Не его сердцем, а участком мозга – сознательной сущностью. Лондонский Камень был подобен городской амигдале [14] – той древней части мозга, которая указывала, сражаться нам или бежать. И когда я постигла лондонский ужас, то каким-то образом повредила свой мозг. Как? Не знаю. Наверное, я прогуляла в магистратуре курс «Магические камни и их воздействие на мозг».

14

Область мозга, отвечающая в основном за негативные эмоции и тревожность.

Провалявшись несколько часов в постели, я схватила мобильник и проверила время. Половина четвертого. Сколько я пробыла внутри Камня? Несколько минут? Часов? Мне казалось, что несколько дней.

Я откинула одеяло и встала с кровати. Голова шла кругом. Как долго я не спала? Слишком долго.

Пусть я не знала, что Камень сделал с моим мозгом, но знала, что делает бессонница. Таламус – центральная станция мозга, передающая информацию – перегорит. Все функции префронтальной коры – управление эмоциями, способность к планированию, восприятие реальности – полетят к чертям. Мозг начнет питаться собственными нейронами и синаптическими связями, и эмоции полностью возьмут надо мной верх.

В общем, нужно поспать, иначе я быстро скачусь в безумие. Заморгав, я потянулась за курткой. Мне явно требуется побольше алкоголя, чтобы успокоить гребаные вопли в голове. Ровно столько, чтобы вырубиться.

Быстро натянув джинсы и кожаную куртку, я прошмыгнула через темный вестибюль хостела и вышла на прохладный ночной воздух. В такое время суток город погружался в тишину, и это тревожило. Когда ничего не отвлекает, приходится слушать эхо криков в мозгу. Черт возьми, что эта штука со мной сделала? Словно токсины из Камня просочились в сознание, отравляя меня. Хотя, конечно, это полная чушь.

Я поспешила через дорогу к круглосуточному супермаркету «Теско». Когда двери открылись, меня ослепили флуоресцентные лампы, в голове застучало, перед глазами все поплыло. Я заморгала, собираясь с мыслями.

Передо мной простирался продуктовый лабиринт – бобы, белый хлеб, заморозка… Пока я потерянно бродила между полками, казалось, прошло несколько часов. Наконец я нашла то, что искала. Секция алкоголя. Я пересмотрела все полки, пока не добралась до самой дешевой бутылки: на этикетке значилось просто «Французское вино» за 2 фунта 99 пенсов. То, что надо. Моя цель – заглушить крики в голове и заснуть. А для этого вовсе не требуется изысканный напиток.