Агент угрозыска
Шрифт:
Карагач вынул из чемодана два подсвечника и поставил на стол.
– Два серебряных подсвечника. – Коля поставил галочки в обоих списках.
– Горжетка из чернобурки, – сказал Костанжогло, любуясь искрящимся в солнечном свете мехом.
– Должно быть две, – указал ему Коля.
Григорий порылся в меховой куче и нашел еще одну. Удовлетворенный Коля сделал отметки в списках. Карагач развязал холщовый мешок, который достал из чемодана и заглянул внутрь.
– Богатый улов, – оценил он. – Я всегда
– Что там? – спросил Коля.
– То, что среди моих старых знакомых именуется рыжевьем, а в протоколе будет записано как ювелирные изделия.
Коля снял со стола чемодан и расстелил газету:
– Давай сюда.
Карагач высыпал на бумагу содержимое мешка. Ворох часов, браслетов, колец всевозможных сортов и размеров. Коля пробежал глазами по списку:
– Давайте теперь наоборот. Я называть буду, а вы ищите. Часы карманные Павел Буре.
– Есть такие. – Костанжогло отложил в сторону золотые карманные часы.
– Перстень с рубином квадратный.
– Имеется. – Костанжогло выудил из кучи перстень.
– Кулон с аметистом, – продолжил Коля.
– Вот он, – Григорий достал кулон и повертел в руках. – Бразильский аметист. – Он покосился на Семена, который стоял и, не мигая, смотрел на россыпь драгоценностей. – Чего застрял?
– Задумался, – очнулся Карагач. – Что там дальше?
– Браслет с двумя изумрудами, – продолжил читать список Коля.
– Вот он. – Карагач отложил в сторону браслет. – Я выйду на минуту. Чего-то живот прихватило. Где тут у вас удобства?
– До конца коридора и направо, – подсказал Костанжогло, и Карагач вышел.
– Кольцо золотое с надписью внутри «любовь навеки», – продолжил Коля.
– На месте любовь, – нашел Костанжогло.
– Перстень с сапфирами и изумрудами в виде бабочки, – прочитал Коля в списке конфискованных вещей и посмотрел в свой блокнот. – Странно, в описи конфискованного у барыги есть, а у меня нет. Вещь ценная. Почему же не заявили о пропаже?
Костанжогло задумался:
– Слушай, Коля, а не загадочной ли женщины Виктории Лернер это колечко?
– Той, что сбежала до приезда милиции?
– Да, ее. – Костанжогло разгреб руками кучу. – Что-то его тут нет.
– Как нет? – встревожился Коля. – Когда Семен мешок опрокинул, я ту бабочку своими глазами видел.
Переглянувшись, Коля и Григорий одновременно уставились на дверь, в которую минуту назад вышел Семен Карагач.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Пивная «Встреча» на Петровке была местом бойким. Хотя грубо сколоченные деревянные столы и такие же стулья были слишком просты для взыскательной публики, но пол был посыпан опилками, которые радушно принимали в себя литры пролитого липкого пива, после чего сметались и заменялись свежими.
Мутный свет выхватывал из темноты тусклые лица. Их движения были медлительны, глазам требовалось усилие, чтобы опознать собеседника. Здесь было много бывших людей, тех, чей мир поделился на до революции и после. И все, что после, причиняло им невыносимую боль.
Они приходили в пивную, чтобы перекинуться парой слов с такими же обломками старого мира, чтобы посмеяться над потугами новых властей, над их самоуверенной попыткой управлять огромной страной, над убогостью новых контор, которые унаследовали весь набор бюрократических проволочек старых.
Воистину легче построить новый мир, чем найти в него новых людей.
Большинство гостей заведения были одеты в поношенные пальто и тужурки, перешитые из шинелей. Семен Карагач в своем пиджаке с шарфом на шее выглядел настоящим франтом. Он пробежался скучающим взглядом по залу, пока не заметил в углу пожилого господина, который протирал пенсне. У него был вид человека, пришедшего сюда не для удовольствия, а по делу.
Семен взял кружку пива и подсел за его столик:
– Здорово, Папаша. Товар берешь по-прежнему или завязал?
Пожилой господин водрузил пенсне на нос, оглядел молодого нахала и спокойным голосом ответил:
– Молодой человек, вы ошиблись адресом. Я не покупаю вещи. Я культурно отдыхаю, пью пиво. И я вас не знаю.
Карагач понимающе кивнул. Открываться незнакомцу станет либо последний глупец, либо человек, посаженный сюда в качестве приманки для глупцов. Человек в пенсне не походил ни на того, ни на другого. Карагач глотнул пива, вытер пену с верхней губы и наклонился ближе к собеседнику.
– Возможно, вы слышали об Иване Саввиче Красавине, знаменитом медвежатнике, – начал он.
– Возможно, – не стал отрицать Папаша.
– Например, историю как он работал в Камышине сейфы Волго-Камского банка.
– Что-то припоминаю.
– А не было ли в том рассказе таких подробностей, что он и его помощник вскрывали два сейфа одновременно. И помощник, некий брюнет из Ростова, вскрыл быстрее мастера.
– Такое не забывается.
– Этот брюнет перед вами.
Папаша немного расслабился и даже выдавил нечто похожее на улыбку.
– Время нынче тревожное, – пояснил он свою настороженность. – Приятно, когда вот так, через общих знакомых. Чем могу служить?
– Хотелось бы толкнуть одну вещь, а то я поиздержался.
Из внутреннего кармана пиджака Карагач вынул кольцо и положил его на стол, прикрывая от остального зала пивной кружкой. Папаша снял пенсне, достал из кармана лупу, чтобы рассмотреть предмет ближе.
К крупному продолговатому изумруду тела крепились камни поменьше, собранные в форме крыльев. Два сапфира были глазами, которыми эта переливающаяся бабочка смотрела на мир.