Агент угрозыска
Шрифт:
В центре за круглым столом сидели Ольга и Семен. Свисающая с потолка лампа с абажуром разливала неяркий свет, смягчая жесткость лиц и неловкость молчания.
– Давно тут живешь? – спросил Карагач.
– Два года, – ответила Ольга. – Комнату мне от больницы дали. Даже телефон есть.
– Работа тяжелая?
– После военного госпиталя гражданский? – Она улыбнулась. – Почти курорт.
Карагач оглядел комнату и не нашел в ней следов пребывания другого человека.
– По-прежнему одна? Ты извини, что я так прямо спрашиваю.
– Работы много. – Она отвела глаза.
Семен окинул стройную фигуру с тонкой талией, стянутой солдатским ремнем.
– Ты красивая женщина.
– Лида была красивая. Я умная.
На лице Карагача промелькнуло слабое подобие улыбки. Он встал из-за стола и подошел к комоду, на котором стояла фотография двух девушек в гимназической форме и шляпках. Они старались казаться серьезными, но глаза обеих смеялись.
Та, что повыше ростом, несомненно, была Ольга, но так непохожая на ту, что сидела за столом. Ушли длинные кудри, мечтательность и восторженное ожидание жизни, полной захватывающих событий. Осталась короткая стрижка, проницательный взгляд и спокойная уверенность в себе.
Лида, в отличие от сестры, выглядела не девочкой, но рассудительной маленькой женщиной. Она сложила руки перед собой и уверенно смотрела в камеру. Она была из тех, кто с первых и до последних дней живет правильно. Из тех, с кем никогда ничего плохого не может случиться.
Пальцы Карагача нежно гладили деревянную рамку фотографии.
– У тебя есть кто-нибудь? – спросила Ольга.
– Работы много.
– Уже пять лет прошло.
– Разве? – Он поставил фотографию обратно на комод.
– Еще чаю налить? – спросила Ольга.
– Нет, мне пора. У меня к тебе просьба. – Карагач вынул из кармана кольцо и лист бумаги и положил их перед Ольгой. – Если завтра утром я не зайду, это кольцо и записку отнеси, пожалуйста, в угрозыск Федору Петровичу Шугарину. Тому, что лампу тебе в борделе держал.
Ольга, не отрываясь, смотрела на кольцо в форме бабочки.
– Давно не видела такой красоты. – Голос ее звучал хрипло. Она взяла чайник, добавила себе воды и сделала глоток.
– Это с ограбления на Мясницкой, – пояснил он.
– Грабителей уже задержали?
– Не всех, – уклончиво ответил Семен.
Он направился к двери комнаты. Ольга последовала за ним.
– Там, куда ты идешь, опасно? – спросила она.
– Не то, чтобы курорт.
– Можно мне с тобой?
– Это не женское дело, – отрезал он и взялся за ручку двери. Ольга положила свою руку сверху, останавливая его.
– Я врач, – сказала она жестко. – Я столько крови видела, что тебе и не снилось. И стрелять я умею.
– Я не то хотел сказать. И не так резко.
Семен взял ее руку в свою и нежно погладил ее, согревая своим теплом, как будто пытался растопить морозный холод, заполнивший эту женщину.
– У меня с этими людьми свои счеты. – Он посмотрел ей в глаза. – Никого другого впутывать не хочу.
– Будь осторожен, – тихо сказала она. – У меня из близких почти никого не осталось. Не хочу еще и тебя хоронить.
– Ты даже не представляешь, как я не хочу себя хоронить, – улыбнулся Карагач. – Не могу обещать, что приду завтра, но обещаю, что все для этого сделаю.
Он поцеловал ее руку и вышел.
В начале Петровки ему удалось поймать спешившего мимо извозчика, который за четверть часа довез его до нужного места. Карагач вышел из пролетки, расплатился.
– Прикажете подождать? – спросил извозчик, ерзая на козлах. – Место нелюдное. Мало ли что.
– Езжай, любезный, ждать не надо, – отпустил его Карагач.
– Ну, смотрите, дело хозяйское. – Мужик неодобрительно покосился, стегнул лошадь и через минуту исчез в темноте.
Длинное приплюснутое здание одиноко стояло на пустыре. Вдали в вечерней полумгле виднелись очертания деревянных домов. В окнах было темно: люди в этой части города ложились спать рано. Жечь свечи считалось баловством. Электричество сюда еще не провели.
Карагач переложил револьвер из кобуры в карман и подошел к складу. У входа стояли две тележки. Он аккуратно обошел их, стараясь не задеть. В щели между дверью и косяком виднелась тонкая полоска света.
Он прислушался. Внутри было тихо.
Немного подождав, Карагач аккуратно открыл дверь и вошел внутрь. Одинокая лампочка освещала сложенные штабелями мешки, ящики и ровные проходы между ними.
Карагач достал револьвер и начал медленно продвигаться вдоль ряда. Он дошел почти до середины, когда внезапно кто-то высунулся из-за ящиков и ударил его сверху по руке, выбив оружие на землю. Из-за мешков выбежали еще двое и набросились на него.
Карагач пяткой ударил одного по колену, тот охнул и ослабил хватку. Освободив руку, Семен впечатал свой кулак в лицо второго. Сзади послышались торопливые шаги.
Карагач обернулся и увидел в двери еще три силуэта. Он нырнул вниз, подхватил свой револьвер с пола и прицелился в одинокую лампочку.
Брызнули осколки, и навалилась темнота.
* * *
Федор Шугарин подошел к лестнице, ведущей на второй этаж. Он придирчиво оглядел себя в чудом уцелевшем зеркале, застегнул пуговицу воротника, одернул пиджак. Ботинки, собравшие уличную пыль, были единственной деталью, вызвавшей его неудовольствие.
Шугарин достал из кармана газету, оторвал клок, смял, плюнул и начистил обувь. Удовлетворенно кивнув, он вложил ставший грязным клок обратно в газету и сунул в карман.
– Нужна ваша помощь, – негромко сказал он, глядя в зеркало. – Обстоятельства сложились так, что мне нужна ваша помощь. Нет, не мне, а нам. Нам нужна ваша помощь. Да, лучше так.
Он снова одернул пиджак и стал подниматься по лестнице. Через пару минут он сидел на том же стуле, что и Карагач, и чувствовал себя также неловко в присутствии Ольги.