Агент Веги и Другие истории
Шрифт:
Он улыбнулся шире от очень убедительной иллюзии, будто корабль в ответ сокрушенно пожал обтекаемыми боками и чудовищно вооруженными плечами. Однако это ощущение было лишь следствием внезапного рывка вперед, от чего солнце Ликанно мгновенно исчезло с экрана наблюдения.
В сущности, весь корабль являлся роботом — продвинутой версией непобедимого ударного корабля боевого флота Веги, только еще более навороченного. Корабль мог бы без опаски померяться силами с парой-тройкой ликаннийских истребителей как в молниеносных маневрах, так и в стремительном безумии настоящей
Илиффу даже не пришла мысль проверить, как исполняется его приказ, который оставил командиров истребителей гадать, а был ли на экранах какой-то неопознанный корабль? Приказ был выполнен даже точнее, чем если бы Илифф задал все параметры лично. Тем временем его мозг уже был озадачен новой работой, каковую он, пожалуй, любил меньше всего. Передатчик уже перекачивал предварительный рапорт о его действиях на Ликанно Четвертой почти через всю Галактику, на планету Джелтад, в Центральное Главное Управление Зонами.
А там его донесение вместе с несколькими тысячами других текущих рапортов было скормлено необычайно сложному компьютеру. Тот, в свою очередь, незамедлительно изрыгнул их уже в перекроенном виде, распределив по тем или иным рубрикам.
— Пэйгадан не отвечает на луч персонального вызова, — вторично объявил робот.
— Может, просто не дошел ответ?
— На это ничто не указывает.
— Тогда не отключайся, пока не ответит, — сказал Илифф. Персональная телепатия на межзвездных расстояниях всегда была чем-то вроде циркового трюка, если только она не поддерживалась с обеих сторон техническими средствами значительно более мощными, чем те, что находились в распоряжении Пэйгадан.
— Однако очень хотелось бы знать, — проворчал он, — что заставляло Цитала так усиленно интересоваться Тахмеем! Скорее всего, возможность использовать его как промежуточного хозяина для следующего поколения. Если бы не нежная забота паразита о потомстве… — он сердито посмотрел на передатчик. Где-то в глубине сознания медленно и мучительно трепыхалась какая-то мысль, ловко ускользая от крючка понимания.
— Ничего, скоро должна откликнуться Корреляция, — успокаивал он сам себя. — С теми данными, которые мы отправляли им пачками, они быстро разработают новый курс по делу этого парня.
— Вас вызывает Лаборатория Департамента, — сообщил робот. — Мне придержать их, пока вы не поговорите с Корреляцией?
— Пропусти, — вздохнул Илифф, — в крайнем случае, мы их отключим…
Из передатчика послышалось колючее стаккато щелчков, звучащее как нетерпеливое требование. Нахмурившись, он мысленно подстроил светящиеся шкалы, заставил включиться сенсоры, и из динамика, явно с середины фразы, прорвался тоненький голосок.
Илифф немного послушал его, а затем нетерпеливо перебил:
— Да поймите же, наконец, я отправил вам все сведения об использованной технологии, в деталях. Вы это сейчас получите и извлечете оттуда куда больше, чем я могу рассказать. Человек, от которого я их получил, был просто-напросто единственным оставшимся в живых членом группы, но именно он выполнял важнейшую часть работы — непосредственно осуществлял личностный перенос. Я вычистил у него из головы и записал все, что он знал, но единственное, что я смог при этом понять, это лишь общий принцип.
Голос успел прочирикать скорострельный протест, но Илифф усилил напор:
— Хорошо, если он вам нужен прямо сейчас… Да-да, все верно, там не было субъективных изменений переносимой личности, я и не спорю, что это возможно. Они просто-напросто полностью переносили из одного тела в другое все, что необходимо для создания сознательного индивидуума. С любой мало-мальски объективной точки зрения это очень напоминает личностный перенос.
— Нет, они не занимались психохирургией, — продолжал он спорить, — за исключением того, что заполнили шестимесячный цикл пространства памяти, чтоб покрыть тот промежуток времени, когда Тахмей проходил курс лечения. То, что они использовали, можно определить как видоизмененный метод пересаживания живых рефлексивных моделей в электронные мозги робота. Сначала они полностью очистили разум Тахмея, нейтрализовали все имевшиеся нейронные связи и все такое, вплоть до первичных непроизвольных рефлексов.
— Стадия «не-разумия»? — пропищала Лаборатория.
— Именно. Затем они погрузили ликаннийца Дила в состояние ступора. Выбор пал на него, потому что физически он чрезвычайно похож на Тахмея.
— Это, — назидательно скрипнула Лаборатория, — никоим образом не могло повлиять на ход эксперимента как такового. Они применяли парализующие химические реагенты?
— Думаю, да, это упомянуто в рапорте…
— О господи, вечно с вами, Агентами, не договоришься! Сколько они удерживали обе нервные системы в связи?
— Около шести месяцев.
— Понятно. Затем перекрыли поток, и получилось, что точная копия траектории нейронного импульса второго субъекта оказалась встроенной в нервную систему первого. Витализированная искусственная личность должна восстанавливаться с момента впадения в ступор и далее развиваться нормально. Ясно, ясно… а что произошло со вторым субъектом — настоящим Дилом?
— Он умер от судорог через несколько секунд после того, как его привели в сознание.
Лаборатория ответила печальным щелчком:
— Обычное дело после длительного ступора, и знаете, это довольно часто создает угрозу успеху всего дела. Так, теперь рассмотрим несколько важных моментов…
— Корреляция! — резко произнес корабельный робот прямо в голове у Илиффа.
Скрипучий голосок из динамика съежился до отрывистого неровного свиста и затих.
— Я здесь, Илифф! Твой друг и советчик, капитан Службы Корреляции Рашалан собственной персоной. Ты пока еще не поймал этого птенчика Тахмея, а? Ты там не рядом с ним?