Агентство «Аргентина»
Шрифт:
Заклинатель неопределенно пожал плечами.
— Какая она?
Ньялсага понял, что лучше всего отвечать откровенно.
— Темно-синяя. Огненные сполохи говорят о том, что впереди у тебя будет много сражений и битв, но, кажется, жизни твоей в будущем ничего не угрожает.
Предвестник смерти выслушал эти слова очень внимательно.
— Благодарю. Когда-то доводилось мне встречать мага, способного различать сияние, но чародея, способного видеть ауру того, кто не имеет души, я встречаю впервые.
— Нет души? — пробормотала Алина, переглянувшись с Явой, тот пожал плечами.
Дэхарн посмотрел в ее сторону.
—
Дэхарн снова повернулся к Ньялсаге:
— Меняется ли цвет в течение жизни?
Тот развел руками.
— Не знаю. Я вижу ауру только один раз, самый первый — и все.
Оборотень кивнул и прошелся по комнате, осматриваясь.
Первым делом, он взглянул на стальную входную дверь, способную остановить любого непрошеного гостя. Конечно, дело было не только не в ее прочности: призрак или демон могли пройти сквозь любую сталь, даже не заметив препятствия, однако гость тут же отыскал глазами нарисованную над дверью сгиллу — особый магический знак. Рассмотрев его, Дэхарн слегка кивнул, словно ничего другого увидеть и не ожидал. На первый взгляд сгилла была самой обычной, как те, что рисуют на входных дверях, чтобы отпугнуть разную нечисть. Но если приглядеться повнимательней, становилось ясно, что магическая печать была не так уж проста. Она была составлена из множества определенных символов и геометрических фигур, где каждый элемент что-нибудь да значил, а внутри сгиллы прятались зашифрованные тайные имена духов и божеств. Прочесть их мог не каждый, однако Дэхарн без труда расшифровал заклинание и слегка усмехнулся, догадавшись, что служит оно не для того, чтоб никого не впускать, а наоборот: следит, чтоб ни одна живая душа из комнаты не выскользнула. Впрочем, сгилла могла задержать и даже остановить того, у кого души не имелось по определению: фею, вампира или призрака.
Правда, теперь, после знакомства с Предвестником смерти, Ньялсага уже не был в этом так уверен.
— Значит, вы отправляете обратно тех, кто попал сюда случайно? И все ли гости соглашаются? — поинтересовался Дэхарн.
— Святые ежики, конечно, не все, — с непринужденностью горного тролля вступил в беседу Бахрам. — Кое-кого и уговаривать приходится… разными способами убеждать, то есть. И по-хорошему и по-плохому! Но большинство-то случайно сюда попадает, так уж и не чает, как отсюда выбраться. Вот ты сам-то как попал?
В темных глазах оборотня мелькнул веселый огонек: похоже, не часто к нему обращались столь бесцеремонно
— Долгая история.
— Так говори, чего уж там, — радушно предложил Бахрам. — Только это… погоди!
Он выглянул в окно и обшарил двор быстрым взглядом.
— Скажи сначала, как добрался-то? «Хвост» за тобой не было? Слежки, то есть?
— Кажется, нет, — вежливо откликнулся Дэхарн.
— Это хорошо, — Бахрам кивнул. — Тогда выкладывай. Ежик всемогущий, — он языком передвинул монету во рту. — Долго же мы тебя найти не могли! А как узнали, думали, тут чудовище какое-нибудь появится, монстр, то есть! А ты…
Он наткнулся на выразительный взгляд Ньялсаги, смутился и умолк.
— Мы можем быть, кем или чем угодно, — пожал плечами Дэхарн. — Любым существом, а так же дождем, и снегом, и даже ветром. Оборотни нашего вида мало схожи со всеми остальными. И нас трудно обнаружить, коль мы сами этого не хотим, — оборотень подошел к окну.
Снаружи, на карнизе топтался ворон, безрезультатно пытаясь заглянуть в комнату. Частая решетка, укрепленная на окне, мешала ему разглядеть, что происходит, и вид у Дэберхема был раздосадованный.
— Большинство-то сюда случайно попадает, — сказал Ява, пересаживаясь с дивана на стул, чтобы Лукерья перестала, наконец, жевать полу его плаща. — Но бывают, конечно, и исключения, — добавил он, вспомнив про Гинзогу и ее Свору.
— Я здесь оказался не случайно.
В первый момент Ньялсага решил, что ослышался: сразу двое, Гинзога и Дэхарн, прошли через границу миров по собственному желанию?! Это уж слишком!
— Не случайно? Но как…
Гость внимательно рассматривал обычную с виду оконную решетку, выкрашенную в черный цвет.
— Да, это немногим под силу, — признался оборотень. — Да и желание пускаться в странствие столь долгое и опасное имеют не все.
— А у тебя, я так понимаю, такое желание было? — спросил Бахрам.
— Я лишь желал избежать смерти.
Алина подняла брови.
— Разве такому, как ты может что-то грозить?!
Дэхарн слегка улыбнулся.
— Я принадлежу к клану высших оборотней, который зовется Предвестниками смерти. Уверен, что заклинатель уже поведал вам о том. Каждый из нас имеет способности к магии и с годами свой дар оттачивает, но настоящим могуществом владеют лишь несколько оборотней из клана. Они достигли бессмертия и правят нашим племенем давно, так давно, что уж никто не помнит, как именно они добились власти. Подобное могущество возможно получить лишь двумя путями: совершенствовать свою магию сотни лет и тогда, вполне возможно, ты приблизишься к владыкам клана…
Он умолк и кивнул на решетки.
— Что это?
Бахрам с готовностью пояснил:
— Особый сплав серебра. Оборотни гостят иной раз, твои соплеменники, то есть! Но на тебя, я смотрю, серебро не действует?
— Бахрам, — подчеркнуто вежливо проговорила Алина. — Может, ты, наконец, заткнешься? Я хочу узнать про второй путь.
— Он потрудней, — сказал Дэхарн, с улыбкой взглянув на нее. — Нужно убить одного из трех могущественных колдуна-оборотней, старейших в нашем роде, но не просто так, а провести своего рода ритуальное убийство. Если сделать все правильно, магия убитого переходит к убийце.
— А, вот как… — пробормотала Алина.
— Это весьма рискованно и опасно, зато позволяет сэкономить массу времени. Я, конечно, предпочел второй способ, — сказал он как о само собой разумеющимся.
Ньялсага, как бы случайно, выдвинул ящик стола: захотелось вдруг проверить, все ли защитные амулеты лежат на своих местах.
— А я слышал, что на убийство себе подобных у вас наложено жесточайшее табу? — спросил он, припоминая кое-какие надежные заклинания. — Стало быть, ты нарушил запрет?
Предвестник смерти усмехнулся.
— Даже два, — с видимым удовольствием проговорил он. — Владыка, которого я убил, являлся моим близким родственником.
— Это считается в вашем клане самым страшным преступлением, — понимающе сказал Ньялсага, оставляя на всякий случай ящик стола приоткрытым. Хотя цвет ауры ничего опасного для людей не предвещал, находиться рядом с высшим оборотнем было неуютно.
— Хреново у вас там с родственными чувствами, — с присущей ему деликатностью заметил Бахрам. Алина покосилась на него и демонстративно вздохнула.