Агентство «Томпсон и К°»
Шрифт:
«Санта-Мария» дрейфовала до утра, и пассажиров жестоко встряхивало на каждой волне. За ночь буря ничуть не стихла. Напротив, к восходу солнца она набросилась на судно с удвоенной яростью.
Капитан Пип был доволен тем, как «Санта-Мария» шла на штормовых парусах. Она легко взбиралась на волну, при этом вода на палубу почти не попадала — ее только обдавало брызгами. Но моряк обнаружил, к своему неудовольствию, что пеньковые тросы, закупленные на Сантьягу, оказались плохого качества. Ванты [146] и бакштаг под ударами моря растянулись, и мачты у основания расшатались в своих пазах.
[146] Ванты — оттяжки из троса, которыми производится боковое крепление мачт и прочих вертикальных частей вооружения судна.
Сила урагана постоянно нарастала. Стало ясно, что предстоит выдержать схватку с одним из сильнейших циклонов.
Волны стали огромными. Они обрушивались на «Санта-Марию» и заливали ее водой.
Капитан продолжал идти на штормовых парусах. Но к семи часам вечера положение стало еще более серьезным. Под усилившимся ветром рангоут [147] начал раскачиваться так угрожающе, что капитан посчитал невозможным идти тем же ходом, он решил плыть по ветру.
В том положении, в каком находилась «Санта-Мария», сменить галс и встать по ветру или наоборот — это маневр, требующий большой сноровки. Между моментом, когда судно подставляет свой форштевень разъяренным волнам, и тем моментом, когда оно, набрав достаточную скорость, взлетает над водой, есть миг, когда волны бьют о борт. Если вал достаточно сильный, то судно начинает вертеться, как пробка. Поэтому нужно внимательно следить за волной и умело маневрировать.
[147] Рангоут — совокупность деревянных круглых в сечении или стальных трубчатых частей вооружения судна.
Капитан сам встал за штурвал. Экипаж в полном составе находился вдоль левого борта, готовый броситься к марселям.
— Забирай по борту назад! — скомандовал капитан, точно выбрав момент и быстро поворачивая рулевое колесо.
Судно разом легло на правый борт и в то же мгновение встало по ветру. Но это еще не все. Развернуться к волне кормой недостаточно, нужно еще набрать большую скорость, чтобы смягчить силу удара волн.
— Забирай по борту вперед! — прозвучала команда капитана, как только корабль встал по ветру.— Отдать фок-марсель! [148] Убрать фок-рей [149] и крюйсель!
[148] Фок-марсель — второй снизу парус на фок-мачте.
[149] Фок-рей — поперечное дерево, на которое подвешивается верхней кромкой прямой парус на фок-мачте.
Маневр вполне удался. Подставив ветру большие паруса фок-мачты, «Санта-Мария» набрала скорость и понеслась, разрезая волны. Еще одна предосторожность: «Санта-Мария» тянула за собой рыбачью сеть, обнаруженную в одном из отсеков трюма. Сеть предназначалась для того, чтобы волны, настигающие корабль, не заливали полуют.
С переходом от дрейфа к движению по ветру пассажирам стало полегче. Судно пошло мягче, и все подумали, что опасность уменьшилась.
Но капитан был другого мнения. Если продолжать двигаться на восток, то, по его расчетам, не пройдя и трехсот пятидесяти миль, можно оказаться у берегов Африки. А эти триста пятьдесят миль они проскочат очень быстро, учитывая скорость «Санта-Марии» при попутном ветре.
Капитан не спал всю ночь. Но утром восьмого июля горизонт оказался чист. Капитан подумал, что он, возможно, ошибся в своих предположениях, и стал надеяться, что ветер повернет немного к северу. Благодаря этому удастся добраться до Сен-Луиса в Сенегале и бросить якорь.
К сожалению, желанного северного ветра не дождались. По-прежнему дул вест-норд-вест, и «Санта-Мария» продолжала нестись в сторону Африки со скоростью курьерского поезда.
Из-за того, что кто-то из членов экипажа проболтался, пассажиры были в курсе происходящего и разделяли тревогу капитана. Они во все глаза смотрели на восток, пытаясь увидеть берег, к которому несет их корабль.
Но только к пяти часам утра заметили землю по левому борту. Побережье в этом месте изгибалось, образовав нечто вроде залива. «Санта-Мария» стрелой неслась вдоль берега, вместо того чтобы идти прямо на него, как следовало ожидать. Но постепенно расстояние между землей и «Санта-Марией» стало уменьшаться.
Капитан стоял на полуюте один и всей силой своего духа был на низком песчаном берегу, где вдали на горизонте виднелись дюны [150] , а со стороны моря вставали стеной рифы.
[150] Дюны — песчаные холмы или гряды, возникающие на плоских берегах морей под воздействием ветра и непрерывно им передвигаемые.
Внезапно он выпрямился и, яростно сплюнув в море, сказал, обращаясь к Артимону:
— Через полчаса мы окажемся на рифах, дружище, но, клянусь всеми святыми, мы еще поборемся, сударь!
Артимон горячо поддержал его всем своим видом, и тогда капитан прокричал сквозь рев моря и урагана:
— Лево руля! Отдать крюйселя!
Через две минуты «Санта-Мария» уже дрейфовала, пытаясь отойти от берега в море. Она снова запрыгала по волнам, а морская вода, перехлестывая через полубак, перекатывалась по палубе взад-вперед.
Капитан поставил на последнюю карту. Козырная ли она, выиграет ли он игру? Сначала казалось, что выиграет.
Действительно, через несколько мгновений после того, как корабль ушел из-под ветра и сбавил скорость, море немного затихло. Капитан приказал развернуть стаксели, чтобы выйти в открытое море.
К несчастью, ветер, такой яростный всего несколько минут назад, перешел в другую крайность. С каждым мгновением он терял силу. Через несколько часов «Санта-Мария», сотрясаемая снизу продолжавшими бушевать волнами, одновременно качалась в неподвижном без малейшего дуновения воздухе.
Капитан, наблюдая за этими стремительными изменениями, сделал вывод, что судно находится в эпицентре бури и что шквал рано или поздно вернется. А пока в этом затишье бесполезно трепетали паруса. «Санта-Мария» больше не слушалась руля. Ее, как щепку, волны относили к берегу.
К семи часам вечера до берега оставалось меньше пяти кабельтовых. В трех метрах от бушприта волны яростно разбивались о прибрежные скалы.
У берегов Африки найдется немного мест, где можно так близко подойти к земле. Обычно подводные мели дают приблизиться не более чем на пятнадцать километров. И вообще, следовало благодарить судьбу за то, что при всей кажущейся неблагосклонности она все же привела посудину к одному из редких мест, где бесконечная череда песчаных отмелей размыта течениями и прибоем.
Тем не менее подойти еще ближе казалось невозможно. Дно быстро поднималось. Лот, то и дело опускаясь в воду, показывал уже не более двадцати саженей. Капитан решил бросать якорь в любом случае.
Если бросить три якоря вперехлест, два — с полубака и становой и вытравить [151] каждый на сто саженей, то, может быть, и удастся выстоять в ураган.
Конечно, было мало шансов, что цепи не лопнут или якоря сумеют зацепиться за дно. Но это давало хоть какую-то надежду, и энергичный человек не мог пренебречь этой последней возможностью спасения.
[151] Вытравить якорь — выпускать якорь-цепь из клюза (специального отверстия в борту судна), пока якорь не достанет дна и не закрепится.