Агентурная кличка - Трианон. Воспоминания контрразведчика
Шрифт:
— Михаил Иванович, я вас понял. Но стоит ли передавать эти материалы мне? Юрий Александрович — опытный оперативный работник, под крышей работает много лет, хорошо знает МИД. Ему и карты в руки!
— Игорь Константинович, все это, конечно, так, но я полагаю, что будет лучше, если этим делом все-таки займешься лично ты. К тому же посмотришь на материалы свежим взглядом.
— Михаил Иванович, все ясно! У матросов, как говорится, нет вопросов.
— Ну вот и договорились. Желаю удачи!
29 октября 1975 года по факту возможного вербовочного подхода американской разведки
Предстояло в короткий срок выявить и проверить по оперативным учетам лиц, работавших в советском посольстве и других загранучреждениях в Колумбии в 1974–1975 годах, обратив особое внимание на изучение лиц, фигурирующих в материалах Управления внешней разведки ПГУ. Как объекты оперативного розыска дела «Кайман» были выделены с присвоением соответствующих Псевдонимов следующие лица:
Агроном — второй секретарь посольства СССР в Колумбии Огородник А.Д. В прошлом имел контакт с органами КГБ и был поставлен на учет под псевдонимом Дмитриев. В период пребывания за границей оказался неразборчивым в связях, проявлял элементы стяжательства, имел бесконтрольные встречи с американцами. В настоящее время возвратился в СССР;
Боб — старший референт посольства Бобин Н.В. Он и его жена постоянно злоупотребляли спиртными напитками, часто ссорились, вплоть до драк, проявляли стремление к стяжательству. Жена Боба допускала нарушение правил поведения советских граждан за границей, приобретала вещи в местных магазинах в кредит, поддерживала связь сомнительного характера с одним из местных врачей. В поведении отмечался ряд непонятных моментов. Оба возвратились в СССР;
Федор — референт посольства Федотов А.И. Неоднократно в не защищенных от подслушивания помещениях высказывал недовольство своим служебным положением, поскольку не являлся дипломатом в прямом смысле этого слова, и говорил о своем желании поступить на работу в органы КГБ, в чем ему было впоследствии отказано, что также вызвало у него отрицательные эмоции. Возвратился в СССР.
Все четверо упомянутых выше лиц были установлены по новым местам работы. Трое из них находились в Министерстве иностранных дел СССР.
Через месяц М.И. Курышев поинтересовался, как обстоит дело с выполнением — плана по «Кайману».
Я доложил, что пока похвастаться особенно нечем. Проделана большая черновая работа, к которой я подключил Владимира Игоревича Гречаева, поступившего к нам в органы сравнительно недавно, и высказал мнение, что это пойдет ему на пользу, так как он познакомится с процессом ведения разработки, как говорится, с самых азов. Парень он добросовестный и толковый. Хотя до нашей школы окончил МВТУ имени Баумана, в юриспруденции и делах начинает разбираться неплохо.
Единственное, что пока заслуживает внимания, сказал я, так это то, что Федор каждый раз, выходя из здания Консульского управления министерства, где он работает, тщательно, хотя подчас грубовато, проверяется,
Мною был подчеркнут и еще один момент. В свое время были получены сведения о том, что жена Боба, уже имея высшее образование, просила свою мать, проживающую в Москве, любыми путями помочь ей по приезде поступить учиться на юридический факультет МГУ для изучения криминалистики и психологии. При необходимости гарантировала взятки. Это меня несколько озадачило, и я теряюсь в догадках, что бы это могло значить: блажь или нечто более серьезное?
В свою очередь я поинтересовался результатами нашей просьбы о продлении наружного наблюдения хотя бы за одним объектом.
Курышев ответил, что по этому вопросу он уже разговаривал с заместителем начальника главка Виталием Константиновичем Бояровым, но, по его словам, сейчас это практически невозможно, так как главк большой, объекты оперативного интереса есть и в других отделах, а лимит у нас жесткий. Поэтому он предложил пока восполнять отсутствие наружного наблюдения использованием других, не менее эффективных возможностей, которые зачастую дают нам еще более интересную информацию.
Отметим попутно, что Виталий Константинович Бояров свою работу в органах госбезопасности начал с 1945 года. До 1962 года служил в контрразведке КГБ Украины. В должности начальника отдела направлен во внешнюю разведку в Москву. Позже — заместитель резидента в лондонской резидентуре КГБ СССР. В 1965 году был объявлен персоной нон грата. Работал в Центре в Управлении внешней контрразведки Первого главного управления. С начала 1970 года — заместитель начальника Второго главного управления, впоследствии — первый заместитель. Человек с большим жизненным и оперативным опытом. Талантливый организатор, эрудит и вдумчивый человек с широким кругозором. Любимое занятие в свободное от работы время — игра в теннис.
Я сказал Михаилу Ивановичу, что хотел бы внести дополнение к имеющемуся у нас плану, а именно возобновить контакт с Огородником от имени органов КГБ, но на сей раз легендированный, что позволит нам лучше почувствовать его в процессе общения, организовать более глубокое его изучение как личности, проверить на объективность информацию по вопросам, которые нам уже хорошо известны. Определенные предпосылки для этого, на мой взгляд, имеются. А главной из них является то, что оба мы в прошлом моряки, любим море, парусный спорт.
В ответ Курышев заявил, что предложение неплохое и он, пожалуй, с ним согласен. Но еще подумает и посоветуется с начальством, а там и будем решать.
К маю 1976 года прояснилась ситуация с Бобом, его женой и Федором.
Тщательная проверка Боба и его жены через наши источники и с использованием оперативно-технических средств объективно показала маловероятность их принадлежности к спецслужбам противника.
В этой связи немаловажно подчеркнуть, что я всегда придерживался принципа — не торопиться делать вывод, что то или иное действие интересующего нас лица носит подозрительный характер, и до определенного момента считал его просто непонятным. Как правило, в процессе последующей проверки все становилось на свои места и оказывалось вполне объяснимым. Для этого необходимы были только время и определенные усилия. К этому приучались и молодые оперативные работники.