Агентурная разведка. Часть 12. Боевой разворот
Шрифт:
То есть теоретические знания кое-какие были. И практическое понимание было. Но самому остановиться нереально – не было таких знаний. Нужен хоть кто-то, кто сможет одёрнуть или, как говорили в войсках, «тормознуть».
Сам я в то время думал, что у меня обоснованный профессиональный азарт, и этому сопутствовал огромный прилив сил и энергии (тоже тот ещё симптом, как оказалось и выяснилось гораздо позже).
Вместе с тем то, что я задумал и хотел изучить, не имело непосредственной цели вербовки или добычи информации. Мне было интересен эксперимент над людьми, над их взглядами, мировоззрением и идеологией. Мне было интересно найти того, кто добровольно вступит на путь предательства своей страны ради своих взглядов и убеждений. Я ничего не нарушаю! Просто общение, ничего больше. Ничего выведывать не буду, выслеживать и подслушать не собираюсь.
Высший пилотаж в военной разведке, когда люди сами тебе рассказывают многое. Твоя задача – услышать и передать информацию своим.
Глава 1
Очень быстро и технично, под руководством и строго по методике генерала Крупина состыковал Генри с индийским психологом. От генерала Крупина узнал, что это непростой психолог и он действительно системно работает на подряде у его фирмы. Основная специализация этого психолога – корпоративная, то есть отдельная часть социальной психологии. Оказывается, он был активно задействован в выработке рекомендаций для моей деловой деятельности и всегда всё сопровождает, но втёмную и под прикрытием легенд о якобы канадском (австралийском и так далее) происхождении заказчика. Именно он определял точки управляемых конфликтов в моей фирме и постоянно включался в работу по запросам. Самым главным было то, что Генри не просто клюнул – он полностью заглотил этот крючок, быстро «подсел», то есть у него появилась зависимость от психологической помощи. Разумеется, наши там его изучают со всех сторон, причём открыто и официально. Индийский психолог отрабатывает с Генри честно, ну почти… Записи его бесед с Генри обрабатываются нашими специалистами в Москве, а потом задачи индийскому психологу уточняются. Он в данном случае (это исключение) работает непосредственно с Генри без каких-либо легенд и имеет задачу подвести того к желанию встретиться очно (офлайн) в Камбодже, или Шри-Ланке, или в крайнем случае в Таиланде. В данный момент Генри был ещё не готов к беседам с настоящими «психологами», специфическими и профессиональными.
Генерал Крупин строго-настрого запретил мне что-то предпринимать по направлению Генри, даже встречи с ним самому не инициировать, но вместе с тем и не избегать. Впрочем, если мои интересы будут действительно касаться бизнеса, зарабатывания денег, то можно смело вступать в контакт, привлекать к встрече своих специалистов, если это будет уместно. В остальном мне предписывалось ждать дальнейших указаний.
Чуть позднее я понял, что наши уже знают многих коллег Генри и почти всё его начальство. Хотя сначала он не хотел говорить конкретных имён, но потом сам раскрыл, рассказал, горячо поясняя проблемы и свою позицию в этих конфликтах, свои неудачи и переживания, обиды и непонимание со стороны начальства и особенно тяжело переживаемое непонимание коллег, не относящихся к какому-либо начальству.
К этому времени у Вильте развернулось очень глубокое и разностороннее общение с Роджером Готтлибом, и началась первая полноценная совместная операция ГРУ и СВР с нашим участием, спланированная от начала и до конца в Москве нашими руководителями во взаимодействии и при активнейшем нашем участии.
Несколько лет назад американская пресса с удовольствием смаковала разногласия между двумя разведывательными органами России.
Основания для глубоких разногласий американцы разглядели в далёком 1994 году, когда был арестован Олдрич Хейзен «Рик» Эймс – сотрудник контрразведывательного подразделения, работавший в ЦРУ на протяжении 31 года и возглавлявший советский (российский) отдел управления внешней контрразведки ЦРУ, агент ПГУ КГБ СССР (позднее СВР) на протяжении более 9 лет.
После его ареста разразился сильнейший скандал на уровне президентов США и России. Напомню на всякий случай, что этот период нашей отечественной дипломатии сейчас называется «козыревским» – его я комментировать не буду, я не политик, не дипломат, и мне противно.
Вскоре после его ареста тогдашний начальник Генерального штаба нашей армии заявил, что Эймс никогда не был агентом ГРУ Генштаба. По мнению американских журналистов, этим заявлением ГРУ подало явный и хорошо прочитанный сигнал о том, что Эймс был агентом СВР. Поэтому по решению президента США Билла Клинтона персоной нон грата был объявлен резидент СВР России в Вашингтоне, а не ГРУ (его я знал лично), и с ним позднее американцы обошлись очень деликатно.
По утверждению The New York Times, СВР отомстила ГРУ во время событий в Катаре. Глава пресс-бюро СВР заявил: «Служба внешней разведки никак не причастна к гибели в столице Катара лидера чеченских экстремистов Зелимхана Яндарбиева. С 1959 года, когда Богдан Сташинский ликвидировал в Германии Степана Бандеру, ни СВР, ни ПГУ КГБ СССР в подобных акциях участия не принимают».
Мы с Вильте только посмеивались над этими публикациями. Смотрели на бывших и нынешних руководителей СВР и ГРУ и в целом Генштаба и не могли себе представить конфликт между такими людьми, как, например, Е. Примаков и В. Трубников с одной стороны и Ю. Балуевский и В. Корабельников с другой. Но не думали и даже не допускали мысли о том, что в ЦРУ и иных разведывательных органах США, а также в ФБР – дураки. Эти публикации – политика в чистом виде. Вильте понимала, для чего и для кого эти публикации, а мне было лень и неинтересно вникать. Для меня главным было то, что подполковник запаса В. Путин сам служил в разведке, в ПГУ КГБ СССР, и не в его интересах допускать то, о чём пишут средства массовой информации вероятного противника, был уверен в его цинизме и прагматизме, был уверен в том, что он лично и без посредников общается и с руководителем СВР, и с начальником ГРУ Генштаба.
Кроме того, начинать совместную операцию даже с учётом того, что мы муж и жена, даже при одном только допущении мысли войны между СВР и ГРУ – неприемлемо и невообразимо в принципе. Если есть такие мысли – сел в самолёт и беги домой, в Россию. По-другому быть не может и не будет никогда.
Однажды Готтлиб пригласил Вильте к себе в банк на совещание со своими подчинёнными. Моя жена подготовилась, так как знала, что ей придётся там выступать в качестве эксперта по своему направлению деятельности.
Эта встреча – это шанс, которым она не могла не воспользоваться. От СВР ей пришли подсказки, очень общие, но универсальные, суть которых она мне объяснила.
Профессиональные и узкотематические мероприятия, деловые и даже неформальные – на них нужно ходить, но только на те, которые соответствуют личным запросам. Только. Это правило не просто теория – это один из элементов безопасности. Естественность поведения – залог успеха.
Рекомендовалось заранее постараться узнать список участников и спикеров предстоящих совещаний и мероприятий.
Эти списки понадобятся Вильте, если она сама в дальнейшем захочет устроить подобное мероприятие и пригласить туда всех, кого пожелает.
Поэтому запрос таких данных у Роджера не должен был вызвать у него лишних вопросов. С другой стороны, она могла вполне спокойно узнать эти данные через Глена и не тревожить Роджера по таким пустякам. Но запрос списка участников и спикеров у самого Роджера подчёркивал заинтересованность Вильте, её желание и нацеленность на результат. На этом этапе работы такая прямолинейная демонстрация была важной и, кроме того, имела целью отвлечь мысли Роджера о любой конспирологии.
Вильте должна и даже обязана проявить себя в роли эксперта – это неминуемое привлечение внимания потенциальных партнеров. Поэтому её выступление должно было быть качественным и очень оригинальным.
Вильте сама лично готовила презентацию. Такой я её не видел с тех пор, как она стала генеральным менеджером.
За пару дней до этого мероприятия от секретаря Роджера пришёл список участников. Нас ждал первый сюрприз от очень непростого Готтлиба.
Изначально Вильте предполагала, что участниками совещания будут руководители и специалисты профильных подразделений банка и некоторые топ-менеджеры.