Агерский лекарь
Шрифт:
Интересно, как его имя? Юргнорд? Дарнар?
В прошлом их имена были широко известны и вызывали трепет в сердцах обывателей. Эти имена связывали с реками крови и сотнями жертв, отдавших свои жизни – и вольно и невольно. Ладар в те времена еще не родился. Но он читал старые летописи. В день своего посвящения он больше всего боялся того, что придется кого-то убить. С тех пор он много раз стоял у изголовья алтаря и ни разу не чувствовал себя виновным в гибели жертвы. Если этот выбор был добровольным и жизнь с рождения предназначалась Богу, если человека готовили изначально именно для того, что однажды его кровь станет маленькой ступенькой к освобождению
Однажды боги отказались принимать жертву. И человек, который должен был умереть на алтаре, повесился в собственной келье следующей же ночью. Возможно, это легенда. Но магистр не находил в ней ничего необычного. Боги были мудры и знали, как добиться цели…
Ладар почувствовал божественную поддержку – ему стало тепло и легко на сердце. Теперь он точно знал: неудачи быть не может!
А потом Бог исчез. Растаял в напоенном сладким дымом воздухе зала.
Что же. Задача ясна. Но, пожалуй, в Боруш вновь придется ехать самому. И с солидной свитой – Чордаш может и не согласиться сразу. Скорей уж он прямо там, в крепости, попробует поговорить с богами. Да и к помощникам его следует присмотреться… и на всякий случай взять с собой несколько толковых магов…
Ладару предстояло много суетных и важных дел.
Раньше Бела никогда не думала, что запах может присниться. Сладкий до тошноты, замешанный напополам с дымом запах… который там, во сне, казался приятным. Единственно необходимым. Ей было радостно. Радостно и немного горько оттого, что все, что ей следовало сделать, уже совершено. Воздух вокруг ее тела казался теплым, даже горячим, невдалеке мерцали факелы. Там, за тусклым их светом, скрывалось то, к чему она шла долгие годы, стремилась, надеялась успеть…
Она коснулась ладонями белого шелка, в который была завернута. Ощущение оказалось приятным, и она провела ладонями по бедрам, ощущая, как ткань легко ласкает кожу. Рядом дымила круглая храмовая жаровня, полная горячих углей. Кто-то бросил на угли пучок незнакомых трав, и запах стал гуще. Бела втянула его ноздрями – им вполне, оказалось, можно дышать.
Подошел молодой жрец с тонкой кистью и чашей черно-красной жидкости. Почему-то разом вокруг нее оказалось много света. Бела улыбнулась и свету, и жрецу, который как раз окунул кисть в жидкость и самым кончиком ее нанес на лицо первые линии узоров. И был вокруг неслышимый, уловимый только кончиками пальцев ритм. Может, его задавали удары ее собственного сердца.
Надо было идти туда, к факелам. Там находилось то важное, ради чего она здесь. Радость…
Радость текла вместе с кровью, она была шелком, и она была огнем.
Бела медленно пошла – или поплыла, как легкое привидение, не касаясь земли даже кончиками пальцев. Впереди ее ждали…
Проснулась, рывком села, приходя в себя. Так вот, значит, как это бывает, вот что чувствуют те, кто идет на каменный алтарь!
Бела шепотом выругалась. Нет, становиться жертвой она не собиралась, ни сейчас, ни в будущем. След сладкого запаха все еще ощущался, но теперь не вызывал ничего, кроме тошноты. Руки тряслись и были ватными, как будто она и в самом деле только что вернулась с обряда.
И вот еще в чем она была уверена на этот раз. Уверена абсолютно. Если то, что она видела во сне, происходило на самом деле, то это была совсем другая жертва. Не та, чье тело несколько дней назад нашли в разрушенном храме.
Бела распорядилась принести платье, черное, эльфийское. Теперь-то никто не запретит ей его носить –
Брызнула в лицо холодной водой из кувшина. Воды оставалось совсем на донце, но это была хорошая, чистая вода.
Бурча проклятия больше от испуга, чем со злости, отправилась в кабинет к отцу. Вчера ей наконец-то удалось найти его собственные отчеты и выкладки. Значит, сегодня нужно их отослать. И раз уж так получилось, что специальный курьер ушел раньше, придется эту корреспонденцию отправлять с обычной почтовой каретой. Опасно, конечно. Но другого выхода нет. Бела приготовила мешочек с серебром – отдать почтовым курьерам, чтобы к ее посылке отнеслись с особым вниманием. За содержание писем она не беспокоилась – действительно важный текст записан исчезающими чернилами. А внешне это вполне безобидные официальные отчеты трансильванского посла…
К ее выходу Антал уже распорядился подогнать карету.
Почтовых станций в Агере четыре. Но три из них обслуживают простых граждан и жителей пригорода, и лишь одна – княжеская – предназначена, чтобы быстро и в срок доставлять письма и посылки представителей благородного сословия. Белала поначалу собиралась воспользоваться любой из городских станций, но, поразмыслив, решила, что это привлечет куда больше ненужного внимания, чем если она поступит так, как и положено поступать иностранке благородных кровей.
Да и до княжеской ближе.
Невысокое здание производило приятное впечатление – крыша недавно покрашена, у входа – скамеечки для тех, кто по каким-то причинам вынужден ждать. Скамеечки пустуют – благородные господа предпочитают оговаривать доставку посланий прямо домой. А вот внутри было людно.
Бела быстро узнала, что карета в Сибу уже готова к отправке, и попросила дождаться ее посылки.
Вежливый служащий пригласил зарегистрировать отправление и ушел предупредить кучера.
Бела быстро записала адрес – Сибушская станция, до востребования. Сделала отметку о приоритетном хранении. В качестве получателя по давнему уговору был обозначен Сибушский храм Заточенных богов.
Управилась она быстро, служащий все не возвращался, и потому она стала прислушиваться к разговорам. Люди рассуждали о погоде, делились новостями и сплетнями. Обычные скучные разговоры, какие ни к чему не обязывают и какие можно вести в дороге, не боясь сболтнуть или узнать чего-нибудь лишнего.
И вдруг:
– …можете мне поверить, госпожа Маргред, это совершенно точно. У моего хозяина маленькое дело в Моравии. Совсем маленькое. Так вот он, как переходит горы, всегда останавливается в Агдоле. А тут до деревни не дошел – лошадь подкову сбила. А с ним обслуга – два опытных солдата, один даже в гусарах ходил. Серьезный мужик, я его видел. Пришлось им остановиться на ночь в пещере. Да-да, в той самой. В этом нет ничего особенного, в ней многие останавливаются. Она сухая, просторная. Если сильный дождь, можно даже телегу загнать внутрь – там вход широкий. Только его снизу не видно, надо по верхней дороге ехать. Так вот. Прямо у входа в пещеру он нашел человека. Человек был весь обожжен и бился в агонии. И все время повторял: «Огонь, огонь». Пока не умер. Вот хозяин мой и приказал обследовать пещеру. Его ребята пошли посмотреть – глядь! А купола-то проклятого и нет! Снял кто-то купол. Надо понимать, вернулся Князь Мертвецов. И правду деды говорили – там, где тот купол был, теперь каменный лабиринт. Я толком не понял, на что он похож. Не стану ж я самого хозяина расспрашивать…