АГХОРА II. КУНДАЛИНИ
Шрифт:
«Равно как и ты можешь говорить с Богом на том языке, который тебе нравится, и Он услышит тебя, если ты искренен. Тем не менее, поскольку каждая комбинация звуков имеет свою фонетическую ценность, некоторые языки более других подходят для определённых целей. Арабский, к примеру, очень хорош для мирской магии. А санскрит очень хорош для создания божеств. Каждый звук санскритского алфавита – это биджа-мантра. Биджа-мантра – это семя, которое, будучи посажено в сознание, даёт определённый результат.
«Но это, конечно, относится лишь к индийским божествам», – вставил я.
«Вовсе нет! – возразил он. – Тот, кто знает фонетическую ценность различных звуков, может создать мантру, которая будет приложима к любому божеству. Ты долгие годы поклонялся Иисусу. Для Иисуса тоже есть биджа-мантра, и если ты знаешь её и знаешь, как её использовать, ты можешь прийти к Иисусу очень быстро. Мантры могут быть очень полезны».
«Если это так, то почему бы большему числу христиан не последовать этому пути и не получить результат?» – спросил я.
«Кого волнуют эти вещи? – ответил он с возмущением. – Все падре слишком заняты обращением других людей, для того чтобы обеспокоиться собственным развитием. Послушай, забудь о других людях и беспокойся лишь о собственном обращении в веру. Обрати себя в форму своего божества, вот реальное обращение. Вот в чём красота тантры».
Мантра-сиддхи
«Многие говорят о Мантра-сиддхи (проявлении божества, свойственного мантре), но боюсь, что для большинства из них поезд уже ушёл. Предположим, я хочу разыскать тебя и знаю твоё имя. Но одного этого недостаточно. Я также должен знать, как ты выглядишь и где живёшь, поскольку может быть много людей с одинаковыми именами. Лишь если я знаю твои симпатии и антипатии, твой темперамент, все грани твоего характера, я действительно знаю тебя. Тогда я могу тебя найти.
«То же самое верно и для садханы. Когда ты взываешь к определённому божеству с помощью мантры, которая есть не что иное, как имя божества, ты должен мысленно представлять его. День за днём взываешь ты. Куда пойдёт твоя Возлюбленная или Возлюбленный? Божество должно прийти к тебе, как только ты забудешь всё остальное. Поначалу ты сможешь лишь временами рисовать божество в своём воображении. Затем, когда ты настроишься на его волну, ты будешь пребывать с ним постоянно. Эта стадия называется танмай-ята, или «пребывание вместе».
«В конце концов твоя собственная индивидуальность полностью растворяется, и ты с твоим божеством становитесь единым сознанием. Когда ты достигаешь единства с твоим божеством, ты выходишь на стадию тадрупата. На этой стадии существует мантра чайтанья: всеобъемлющий союз твоего сознания и твоей мантры. Каждая клеточка твоего тела становится резонатором для твоей мантры, каждая пора становится ртом, которым ты выговариваешь имя Бога»
Тантры утверждают, что сознание определённой области физического тела – это её божество. Поскольку каждая мантра – это божество, то всё человеческое тело состоит из мантр и само является мантрой. Повторяя мантры, ты постоянно воссоздаёшь себя в новом образе. В конечном счёте, когда ты воистину очищен, твоя изначальная личность полностью исчезает, и остаётся лишь образ твоего божества. Вималананда иллюстрировал это следующей историей:
«В один прекрасный день, странствуя из одного места в другое, бродячий садху встретил мальчика, пасущего буйволов. Он был голоден, и поэтому попросил дать ему немного молока, и мальчик с готовностью угостил его. Утолив голод, садху почувствовал себя щедрым и спросил пастушка: «Чего бы тебе хотелось? Я чувствую себя прекрасно и дам это тебе».
«Мальчик ухмыльнулся и сказал: «Мне действительно ничего не нужно. Целый день я ничем не занимаюсь, лишь пасу буйволов, и я этим доволен. Кроме того, махарадж, ты пришёл ко мне как проситель, и я дал тебе милостыню. Чего я могу ждать от тебя в ответ? Здесь я дающий, а не ты».
«Этим ответом садху был застигнут врасплох, он понял, что это не обычный пастух буйволов. Затем он подумал, что всё же как-то отблагодарит его, и спросил: «Что ты любишь больше всего на свете?»
«Ну, пожалуй, эту буйволицу, – невинно ответил мальчик, – ту, чьё молоко ты только что выпил. Она самая крупная из тех, что у меня есть. Она даёт мне около сорока литров молока в день, и она такая тучная и сильная, такая ласковая, красивая и послушная, что я люблю её больше всего».
«Хорошо, – сказал садху, – пожалуйста, сделай одну вещь. Пойди сядь вон в той пещере и представь, что ты – эта буйволица. Думай о ней, пусть её изображение занимает твой ум. Полностью отождестви себя с ней, стань ею. Пока будешь сидеть, повторяй для себя «бхайсохам, бхайсохам» («я – буйволица, я – буйволица»). Ни о чём не беспокойся, я присмотрю за твоими буйволами».