Агхора. По левую руку Бога
Шрифт:
Несомненно, Вималананда был свободен от тех ограничений, которым подвластны большинство смертных. Например, его глаза постоянно меняли свой цвет. Иногда они были светло-голубыми, часто - светло-зелеными, цвета винограда (известного как анаб-э-шахи). В какие-то моменты они могли стать почти бесцветными. Люди, впервые видевшие его, в изумлении указывали ему на это, а он восклицал, соглашаясь: «Как странно! Разве возможно, чтобы чьи-либо глаза меняли цвет?» Иногда же, находясь в игривом настроении, Вималананда придавал своим глазам цвет моих глаз, а затем звал кого-нибудь посмотреть на это и выразить свои реакцию. Он очень любил наблюдать, как люди реагируют на необычные события, так как считал, что может лучше узнать их, именно поймав врасплох.
Загадка,
Психиатры, скорее всего, отнесли бы Вималананду к шизофреникам. Сам он часто говорил следующее: «Одно из двух: либо я безумец, либо другие, третьего быть не может». Хотя я не психиатр, но как врач могу сказать (и это мнение разделяют те, кто жил с ним в течение многих лет до нашей с ним встречи), что он был более здравомыслящим, чем остальной мир. Никакой поверхностной формулировкой описать его невозможно.
Я писал эту книгу, осознавая, что кое-что из написанного будет для некоторых читателей неприемлемым или, по крайней мере, непонятным, а также то, что некоторые места будут вызывать любопытство других, которые захотят испытать на себе самые рискованные процедуры. Та естественная сдержанность, которую я ощущал при мысли о представлении Вималананды неподготовленной аудитории, могла стать препятствием к публикации всего этого материала, если бы у меня не было к этому ясных указаний. Все это началось несколько лет назад, когда в бомбейский дом Вималананды был приглашен человек, одетый в доспехи средневекового воина - раджпута. После некоторых предварительных приготовлений дух умершего много веков назад героя, Каладжи Ратода, вошел в тело этого человека, кавалерийской саблей рассек кокосовый орех и на основе образовавшихся частей начал делать предсказания. Когда подошла моя очередь, он посоветовал мне записывать на бумаге все, что говорит Вималананда. Вималананда, на которого подобного рода представления обычно не производили впечатления и который прежде упорно запрещал кому бы то ни было делать заметки с его слов, выразил свое согласие и даже пожелание, чтобы я занялся этим. До того момента, когда был готов первый черновой вариант данной рукописи, он никогда не читал мои записи о себе. Когда я наконец вручил ему эту рукопись, он просмотрел несколько страниц, сделал ряд комментариев и быстро вернулся в свое состояние кажущегося безразличия.
После того, как Вималананда поручил мне написание заметок, он стал придавать своим словам еще более скрытый смысл. То, что время от времени он интересовался, записал ли я какое-то особенно замысловатое объяснение, давало мне понять, что он по-прежнему ждет от меня выполнения обязанностей писца. Он продолжал создавать специальные ситуации - занятие, в котором он был непревзойденным мастером, - а также использовал те ситуации, которые спонтанно складывались вокруг него в его доме, и это был настоящий цирк! Во время или после развития ситуации он обычно проверял, чему же я смог научиться.
Как только Вималананда видел, что он развеял мои основные сомнения относительно чего-либо, он отказывался обсуждать эту тему дальше, ожидая, что остальное я познаю путем непосредственного опыта. Он объяснил мне, что делал это для сохранения остроты моей духовной жажды и для того, чтобы я никогда не терял бдительности. Вималананда никогда не кормил меня с ложечки.
Постепенно у меня накопилось столько информации, что ее хватило бы на написание по меньшей мере четырех книг. То, что я писал и переписывал эту книгу, дало мне возможность более глубоко усвоить учение Вималананды, и я понял, что его настоящее намерение, когда он побуждал меня к написанию книги, состояло в том, чтобы это занятие стало для меня садханой (духовной практикой).
Обычно резюме и заключение помещают в конце книг, я же даю их здесь, во введении. Я вообще не могу дать каких бы то ни было заключений или резюме относительно Вималананды. Во время последнего вхождения духа императора Акбара в тело Вималананды Его Величество сказал нам: «Вы думаете, что вы знаете обладателя этого тела? Вы ничего не знаете! Если он ваш друг и вы любите его, так мы, духи, также любим его. Но не будьте настолько глупы и дерзки, чтобы считать, что вы в состоянии понять его. Я не знаю его, вы не можете познать его, никто его не знает. Глупцы, это человек, который позволяет вам играть с собой! Не то что познать Вималананду во всей его полноте - вы никогда не сможете познать даже один-единственный волос с его головы!»
Вималананда сам попросил меня скомпоновать мои заметки в книгу и опубликовать ее именно сейчас. Он хотел, чтобы людям Запада открылся доступ к агхоре. Вот его слова: «Когда-то я хотел отправиться на Запад, чтобы продемонстрировать там практическое применение агхоры, настоящей духовной науки Индии. Я знаю, что могу принести пользу, но всякий раз, когда я пытался отправиться в дорогу, мои наставники мешали мне. Они не хотели, чтобы я впал в соблазн блеска и власти. Они знали, что я смог бы быть лучшим бизнесменом, чем кто-либо другой - это в моих генах, - но они не хотели видеть меня упавшим так низко. Коммерция - не моя судьба, мне предназначено нечто другое.
Не нужно публиковать это, пока я жив. То, чего я достиг в этой жизни, я достиг не для того, чтобы наживаться на этом. Я не хочу, чтобы последние годы моей жизни были испорчены любопытствующими ищущими, желающими встретиться со мной ради того, чтобы убедиться, что я действительно существую. Я знаю, кто я, и мне абсолютно все равно, что думают по этому поводу другие.
Кроме того, если я стану слишком известным, мне придется сидеть на троне и говорить такие вещи, как: «Благословляю вас», - а это блеф, ибо нельзя раздавать благословения подобным образом. Я не смогу свободно пребывать в обществе и вести свою игру, как я делаю это сейчас. Не будет больше шуток, не будет больше смеха и веселья. Я должен буду стать серьезным и строгим. Зачем мне отказываться от тех крох тишины и покоя, какие у меня есть сейчас, - только для того, чтобы мне поклонялась толпа людей, которые даже не знают, что они делают? Удивляюсь - как все эти так называемые святые выносят это?
Пусть эта книга будет издана после моей смерти. И пусть люди узнают истину, они должны знать, что есть что. Из тысяч людей, которые могут прочесть ее, по крайней мере несколько будут искренни. Они попытаются узнать больше, и тогда сама Природа предоставит им возможность учиться - как Она сделала это для меня - и они будут обучаться согласно своим способностям. Духовное продвижение будет непрерывно продолжаться, бояться здесь нечего.
Я никогда не выходил к людям и не тянул их к себе. Люди сами приходили и уходили. Я не прошу их приходить, и я не возражаю, когда они уходят. Что это все для меня? Мне нужны только некоторые. Если я люблю одного или нескольких, я могу действительно любить в полной мере. Если я попытаюсь любить всех, я буду лишь обманывать самого себя. Только Иисус мог любить всех».
Из узкого круга избранных, которые пользовались любовью Вималананды, я удостоен чести и обязанности объяснять тем людям, которые никогда не встречали его, кем и чем он был. Так появилась эта книга. Теперь уже никто не может побеспокоить его, поэтому можно рассказывать о нем, не вторгаясь при этом в его жизнь. Мне очень приятно представить эту книгу тем, кто может прочесть ее: я рассматриваю ее как подношение своему учителю, обещание, которое я сдержал, обязательство, которое я выполнил, его желание многих лет, которое я наконец осуществил.