Агитбригада 3

Фонд А.

— Моня, плесни-ка нашему другу этой водички на грудь, — предложил я.

— Не смей! — заверещал Мефодий. — Не вздумай открыть! Мы все умрём!

Вот тут-то его реально пробрало. Надо было сразу эту реторту ему предложить.

— Ну, духам не страшно, а я уже умирал, так что тоже мимо, — сказал я и посмотрел на реторту, которую передал мне Моня. — А вот тебе будет не очень приятно.

— Я всё скажу! — Мефодий не отводил напряженного взгляда от реторты. На его лице застыл страх.

Интересно,

что там за жидкость такая?

— Ну так рассказывай! Или особого предложения ждёшь? — спросил я, поигрывая ретортой.

И Мефодий заговорил. Мда, проворачивал свои дела он с размахом. Жертвоприношения, расчленение, пытки, эксперименты с живыми людьми. В общем, этот придурок решил, что он великий учёный уровня бог и хотел создать что-то наподобие философского камня. Бессмертия он хотел.

— А мой нож тебе зачем? — устало спросил я, когда словесный поток этой гнуси иссяк.

— Там частица святых мощей, — неохотно ответил тот, — кого, я не знаю, да и не важно это. А мне нужно было. Как катализатор.

— Тарелкина зачем убил? — спросил я. — И невесту его, Лёлю?

— Я не убивал! — возмутился Мефодий.

— Значит, твои подельники, — ответил я, — всё равно ты им велел. Значит — ты.

— Отпусти меня, Генка, — взмолился Мефодий, — я заплачу! Деньги! Много-много денег! И золото!

— Не интересует, — ответил я, — мой отец был миллионер и чем это ему помогло? У нас Страна Советов, здесь деньги особо не нужны. Главное — быть идейным комсомольцем. Отвечай на вопрос!

— Матвеев сказал, — вздохнул Мефодий.

— Кто это? — спросил я. — и зачем?

— Зачем — не знаю, я в чужие дела не лезу, — ответил Мефодий, который немного воспрял духом, видимо решил, что получится выкрутиться. — а Матвеев — это же глава Хлябова.

— Ого! — ошеломлённо пробормотал Моня, — а притворялся таким патриотом!

— Так он и есть патриот, — хмыкнул Мефодий, — идейный. Всё для города. Мечтает стать губернатором.

— Идейные с преступниками не водятся, — убеждённо сказал Моня.

— Много ты знаешь! — скептически хохотнул Мефодий. — Урод одноглазый!

И тогда Моня вспылил, схватил реторту и жахнул ею об голову Мефодия.

Глава 21

— Йо-маё! — ошарашенно прокомментировал Моня, глядя, как голова Мефодия тает под воздействием жидкости из реторты, словно кусок рафинада в чашке с горячим чаем.

— Моня! — возмутился я, — ты же его убил!

Действительно, колдун был мёртв.

— Я тебя, между прочим, спасал! — возмущённо попрекнул меня Моня.

— У меня было к нему много вопросов, — нахмурился я, — и вот что теперь делать?

— Да какие могут быть вопросы?! — отмахнулся Моня, вышло слишком уж беспечно. — Мы его грохнули и все вопросы закрылись.

— Но я так и не узнал

о роли Шарлотты во всём этом, — начал перечислять я, — не понял я и причин смерти Тарелкина и его невесты. А Ирину с Зубатовым кто убил? Да и те шестеро тоже непонятно зачем попёрлись в Хохотуй.

— Вообще-то да, — задумался Моня, но тут же просиял, — а ты пошарься здесь, по-любому он какой-то дневник вёл.

— Откуда ты знаешь? — удивился я.

— Колдуны всегда ведут дневники, — убеждённо сказал Моня, — им же тоже ничто человеческое не чуждо, а похвастаться о своём величии некому.

— Хм… в принципе ты можешь быть прав, — кивнул я и полез обшаривать все углы.

Моня, чувствуя вину, тоже принялся помогать мне. В результате общих усилий я разжился тетрадью с записями колдуна, внушительной пачкой денег (пересчитаю потом, дома) и куском непонятного минерала, размером со спичечную коробку. Минерал был полупрозрачным, мутно-желтоватым и словно оплавленным. Если смотреть свозь него на свет, то внутри были как будто искорки. Я бы никогда не обратил на него внимания, но это оказалась единственная вещь, которая находилась в сейфе Мефодия.

Моня посчитал, что у этого куска говнища должна быть определённая ценность. Иначе Мефодий так прятать его не стал бы.

Я копошился среди колб с фалангами чьих-то пальцев, конечностями вроде как ящериц. Коллекция культяпок Мефодия была огромная. Такое впечатление, что он питал слабость к пальцам, кистям рук и прочим педипальпам. Возможно, он из категории тех детишек, которые с удовольствием отрывают лапки мухам.

— Генка! Смотри, что я нашёл! — Моня вытащил откуда-то из-под шкафа потрёпанную карту. — Ты гля, здесь Хохотуй какими-то закорючками обведён аж два раза.

— Покажи! — сказал я и Моня принёс карту мне.

Она была выполнена от руки, очень коряво и схематично. Но, судя по надписям, это однозначно была карта окрестностей Хлябова. И да, действительно, там было больше всего отмечено село Хохотуй, где мы нашли шесть трупов, убитых во время ритуала жертвоприношения.

— Смотри, здесь семь значков, — Моня ткнул пальцем Зубатова в позначку, где был Хохотуй. — А трупов мы нашли только шесть.

— Полагаешь, это количество жертв? — задумчиво протянул я.

— А больше ведь нечему, — убеждённо проговорил Моня, — домов там гораздо больше. А кроме этого, больше и нечего позначками отмечать.

— А может Мефодий количество поездок туда отмечал, — предположил я, хоть и понимал, что это выглядит смешно и неубедительно, — или же количество любовниц.

— Ты сам-то в это веришь? — покачал головой Моня.

— Значит, нам нужно наведаться в Хохотуй, — подытожил я, — нужно отыскать седьмую жертву.

Мы перерыли всю лабораторию, но больше ничего интересного не обнаружили.