Агломерат. Последний Оплот
Шрифт:
— Я думал, что… — начал Антон.
— Думать надо было, когда сына лучшего мастера Гуань-дао убивал, — проговорил Эрик. — У меня всего пятнадцать боев на этом оружии.
— Ничего себе… — прошептал Антон, — ты выиграл пятнадцать смертельных схваток.
— Владирад участвовал в пятидесяти четырех, — с горькой усмешкой проговорил Марк.
Три часа спустя.
Всего собралось около шести тысяч человек, почти все жители лагеря пришли на дуэль. Слух о серьезной дуэли между сыном Главнокомандующего Ленинградского Угодья и лучшим воином смолян, на счету которого более полусотни боев распространился с моментальной скоростью, и от народа не было отбоя. Владирад ждал Эрика на месте сбора несколько часов, издалека его фигура виднелась на одном из склонов возле лагеря. Выставив флаг своего Угодья, отец погибшего застыл словно статуя. Его секундант держал в специальном ящике родовое оружие, а народ все прибывал и прибывал, когда на близлежащих холмах просто началась давка от собравшихся собирателей-ополченцев и воинов-охотников, на небольшую низину вышел Эрик. Белый охотник был одет очень легко, никаких доспехов или брони на нем не было, могучий воин был в простом свитере и белых камуфляжных штанах заправленных в устойчивые высокие ботинки с широкой подошвой, на термометре было минус двадцать, но казалось, словно Эрик и не чувствует холода. Ветра не было, лишь ярко светило солнце, озаряя поле битвы. Никаких слов, только бой. Коротко кивнув собравшейся толпе, Эрик взял из рук Марка, который выступал его секундантом, свое оружие и пошел в сторону отца убитого.
Владирад только провел ребром ладони по шее, глядя на стоящего в нескольких метрах Антона, и двинулся навстречу улыбающемуся Эрику. Остановившись в трех метрах друг от друга, воины замерли. Эрик молча улыбался глядя на своего противника, а Владирад яростно смотрел на своего оппонента. Наконец смолянин выплюнул:
— Ингерман тебе не поможет. Никто тебе не поможет.
В ответ Эрик только коротко прыгнул вперед и выбросил свое оружие словно торпеду. Удар был настолько быстрым, что лишь чудом Владирад успел уклониться в последний момент. Но ответного выпада не последовало, смоленский охотник только презрительно бросил:
— Сын Ингермана. Не научил тебя папка драться?
Эрик никак не отреагировал на слова охотника и стал методично выбрасывать свое оружие снова и снова. Владирад не делал лишних движений, он спокойно парировал все выпады более молодого воина и плавно отступал. Тем временем Эрик набрасывался на соперника все с большей силой, яростно махая полутораметровым древком, на конце которого был закреплен острый как бритва меч, воин бил почти без остановки. Не смотря на чудовищную скорость и силу, никакого это результата не приносило. Владирад был действительно искусным мастером защиты, минимально тратя свои силы, он без проблем отбивал любой бросок или удар молодого охотника.
Во время одного из ударов направленных в голову Владирада, тот вдруг резко присел и бросил в ответ свое оружие. К счастью, провалившийся вперед Эрик успел отклониться, и лезвие лишь слегка царапнуло его по груди. Смолянин победно засмеялся и бросился в атаку, Антон, наблюдавший битву совсем близко, сначала подумал, что ни один человек в мире не сможет отбить такого нападения. Владирад бил под разными углами с невероятной скоростью, от былого покоя не осталось и следа. Словно хищник, который почуял запах крови, смоленский охотник стал использовать весь свой арсенал против Эрика, нанося тому ощутимые ранения. Но сын Ингермана был не сломлен и не испуган, похоже, что его вообще нельзя испугать, с неизменной улыбкой он бился против более и искусного соперника, не отступая ни на шаг. Когда после очередного попадания в плечо Эрик только хмыкнул и резко атаковал смолянина, тысячи воинов, которые созерцали поединок на близлежащих возвышенностях, восторженно замолчали. Владирад прекратил свою перманентную атаку и осмотрел окровавленного охотника с ног до головы, выставив вперед длинное древко с мечом на конце, он прорычал:
— Сдавайся, отдай мне крысеныша.
— Сдаваться? — недоуменно посмотрел на него Эрик и заразительно расхохотался. — Да я тебя рядом с твоим сынком похороню!!!!
— Ах ты тварь!!! — закричал Владирад и бросился в бой с новой силой.
Казалось, что Эрик, который уже весь был изрезан попаданиями противника, скоро упадет на снег, но тот и не собирался сдаваться. Проигрывая бой, он вел себя так, словно это он, а не Владирад, уже в седьмой раз легко поразил своего соперника. Тем временем смолянин стал бить еще сильнее и чаще, оттесняя Эрика к краю площадки холма, на которой они дрались. Когда противники сошлись совсем близко, скрестив свое оружие, Владирад резко пнул Эрика ногой и тот не удержавшись, покатился по склону.
Антон повернулся к Марку и проговорил:
— Пусть он убьет меня. Эрик не должен…
— Заткнись, — оборвал его Марк. — Он сделал свой выбор и не отступит. Никогда.
Владирад громко закричал и победно поднял руки к небу. Смоленские охотники, самые многочисленные воины в лагере закричали в ответ. Смолянин поднял знамя и гордо поднял его вверх, потом он воткнул древко в землю и направился в сторону Антона, потрясая своим оружием.
На склоне воцарилась тишина, все понимали, что после поражения Эрика Владирад разделается с молодым собирателем, убившим его сына. Марк молча шагнул вперед и с улыбкой бросил:
— Давай давай. Посмотрим, что получится.
— Твоего дружка уделал, и тебя порву, — тяжело дыша, сказал отец убитого охотника.
Несколько мгновений смоленский охотник приближался в полной тишине, как вдруг зазвучал чистый и красивый голос:
— А не спешите вы нас хоронить, а у нас еще есть дела…. У нас дома детей мал мала, да и просто хотелось пожить…
Эрик набрал пригоршню снега и вытер лицо. Фыркнув как кошка, он сказал, с улыбкой глядя на ясное небо пустыни:
— Мне мама перед сном всегда пела. Красиво, да?
Владирад развернулся в сторону Эрика и яростно проговорил:
— Вот ты и спел свою последнюю песенку.
Потом он бросил взгляд на Антона, темные глаза уставились на молодого собирателя, обнажив черные зубы, смолянин бросил:
— Ты не уходи, пока. Постой. Я скоро приду.
После этих слов воин сделал тяжелый шаг, потом еще один, с каждым шагом он разгонялся еще быстрее, выставив вперед свое оружие, он несся на стоящего вдалеке Эрика. Когда их разделяло всего несколько метров, Эрик вдруг воткнул свое Гуань-дао в снег и широко расставил руки. Владирад решил воспользоваться глупой выходкой и бросил свое оружие как копье. Одним движением Эрик вырвал из снега древко и отбил летящее Гуань-дао. Его движение было так быстро, что Владирад даже ничего не успел заметить, когда он по инерции все еще двигался к Эрику, тот сорвался с места и встретил того ударом кулака.
Удар на встречном движении был сильным, но пришелся по лицу вскользь. Однако, и этого хватило, Владирад пролетел еще несколько метров вперед и рухнул в снег. Эрик неторопливо подхватил древко оружия Владирада и сломал его пополам. Когда смоленский охотник попытался с проклятьями подняться на ноги, Эрик терпеливо дожидался его в нескольких метрах, оперевшись на свое оружие.
Владирад поднялся, осмотрелся вокруг и повернул налитые кровью глаза в сторону охотника, некоторое время он молча смотрел на истекающего кровью Эрика, который призывающее махал рукой, потом смоленский охотник прорычал:
— Да я тебя голыми руками…
Он снова бросился вперед, но добежать не смог. Эрик не стал больше драться с ним. Когда обезумевший от ярости воин приблизился на дистанцию удара длинного древка, Гуань-дао описал круг в воздухе над головой и приземлился наискосок туловища Владирада. Это его остановило. Сначала он дернулся как от удара током, затем медленно осел на снег, схватившись за стремительно краснеющую полосу на туловище. На холмах снова воцарилась тишина. Эрик твердо стоял на ногах и победно смотрел на своего поверженного соперника, потом он воткнул лезвием вниз свое смертоносное Гуань-дао в снег. Уверенной походкой подошел к Марку с Антоном и весело подмигнул: