Агония или рассвет России. Как отменить смертный приговор?
Шрифт:
Здесь будет новая атомная энергетика – совершенно безопасная энергетика подкритических реакторов Острецова, работающих на тории и природном уране, коих – громадное количество.
Здесь мы предложим победу над смертью и достижение бессмертия – что станет рождением нового человечества. (Это – в рамках нашего проекта «Россия-2045».) Мы предложим им новую систему власти – подлинную демократию, основанную на Нейромире/Нейросоце. Предложим новую экспансию в космос и в Мировой океан. Плавучие города в теплых морях и подводные дома. И прогулки по марсианским равнинам.
Вот что, а не только набивший оскомину природный газ мы сможем предложить немцам. Так, чтобы быть с ними на равных, а не сырьевыми «младшими партнерами».
Вот на всем этом и можно построить альянс между русскими и немцами, дав новую жизнь обоим великим народам и разрушив планы и США, и Китая. Вот он – лучший ответ на нынешнее банкротство капиталистических элит и главная цель новой индустриализации. Вот чем мы станем бороться с демографическим коллапсом. Увязывая все воедино, в один Суперпроект новой цивилизации, мы выигрываем Будущее. Причем союз с немцами сильно убыстряет процесс и облегчает решение трудных задач.
Ибо строить новую цивилизацию все равно придется. Коли прежний мир – как мы описали в сей главе – уже бьется в предсмертных судорогах и впереди нас ожидает вселенская перетряска, то иного выхода попросту не существует. Здесь надеяться не на кого, не у кого «списывать домашнее задание», а потому творить придется самим. В данном случае – с возможностью привлечь к работе тех же немцев, тоже зашедших в тупик.
Положение слишком серьезно.
Кредо прагматиков
Будучи прагматиками, мы уверены в том, что мировой кризис так или иначе перейдет в самую темную и разрушительную фазу. Положение усугубляется тем, что Запад этого так и не хочет понимать. Он сегодня слеп.
Почему? Он просто не в силах осознать глубины кризиса и его природы. Ведь для этого нужно иметь развитое и незашоренное Знание, не монополизированное одним идеологическим направлением. Когда в 1929 году капитализм впал в тяжелейшую Великую депрессию (окончившуюся Второй мировой войной), оказалось, что классическая либерально-экономическая теория, идущая от «невидимой руки рынка» Адама Смита, обанкротилась. Ибо попытки (например, в США) бороться с грянувшим кризисом чисто либеральными методами (снижением расходов казны, увольнением «лишней» рабочей силы, закрытием предприятий) быстро привели Запад к грани социально-экономической катастрофы. Пришлось посмотреть на происходящее с точки зрения нелиберальной экономической науки. Благо в мире были последователи и Джона Мейнарда Кейнса, и Даниэля Фридриха Листа. Да и Шумпетер тогда подоспел. Был и СССР с его некапиталистическим подходом к делу, успешно развивающийся.
Чему учил, например, великий Лист, покончивший жизнь самоубийством аж в 1846 году? Он выдвинул идеи о том, что нациям, запоздавшим с развитием и столкнувшимся с существованием сильных и развитых соперников, необходим «экономический национализм». С весьма активным вмешательством государства в экономику. Читаем в «Википедии»:
«Чисто земледельческие страны отличаются бедностью, невежеством, рутиной, произволом в управлении, недостатком средств существования, политической слабостью; масса производительных сил лежит в них праздно. Необходимо вывести их из этого состояния и развить внутреннюю промышленную силу. Лучшее средство для этого – покровительственные таможенные пошлины. Благодаря им внутренние производители ставятся в одинаковые условия конкуренции с иностранцами; промышленность начинает развиваться и постепенно достигает такого совершенства, что может выдержать соперничество с заграничной. С этого момента миссия протекционизма должна считаться оконченной; промышленность окрепла, пошлины могут быть сняты.
Расцвет туземной промышленности влечет за собой ряд благодетельных последствий – улучшение общественных учреждений, расширение пользования естественными силами природы, оживление земледелия, усовершенствование путей сообщения, развитие торговли, судоходства, морского могущества, колониальных владений; но особенно важно развитие производительных сил страны, которое имеет гораздо большее значение, чем накопление ценностей. Временные потери потребителей от вздорожания товаров, обложенных таможенной пошлиной, сторицей покрываются развитием производительных сил. Обращаясь к современной ему Германии, Лист полагал, что она находится как раз в том периоде, когда необходима покровительственная таможенная система, и ратовал за объединение Германии с целью покровительства туземной промышленности...»
Идеи Листа крайне актуальны сегодня. Нужно только сменить выражение «чисто земледельческие страны» на словосочетание «страны с сырьевой экономикой». А в остальном – все верно. Никакой открытости, никакого вступления в ВТО, пока ты неразвит. Сначала – закрыться и активной государственной политикой (используя и частную инициативу) развить свои производительные силы. Дать возникнуть производствам и мощным банкам, проложить каналы и дороги, построить энергосистему. И только потом, накачав мышцы, открыться, выходя на мировую арену тренированным и подготовленным. Ибо, образно говоря, какой болван бросает на ринг, где машут кулаками опытнейшие боксеры-профессионалы, зеленого новичка, только-только начавшего осваивать бокс? Ведь его сразу же нокаутируют. Пусть сначала упорно позанимается.
Примечательная деталь: сегодня труды Листа, оказывается, списаны из Бейкеровой библиотеки в Гарварде. Ибо студентов, постигающих экономическую науку в ведущем университете Запада, учат только одному направлению: неолиберальному. Им просто не говорят, что был такой вот Лист с такими вот идеями. Что есть на свете только свобода торговли, приватизации и либерализации, что все остальное – не стоит внимания. То бишь неолиберальная экономическая наука вытоптала и выжгла все прочие направления экономической мысли почище, чем коммунистическая идеология в СССР – все прочие направления мысли. Неолиберализм, заведший капитализм в полный и окончательный тупик, монополизировал все. В 1929 году дело обстояло несколько иначе: у адептов неограниченного «свободного рынка» были достаточно сильные конкуренты.
Поэтому выход из Великой депрессии семьдесят лет назад был найден. Мир, хотя и прошел сквозь суровые испытания, все-таки не свалился в бездну всеобщего хаоса и одичания, новые Темные века не наступили. Сегодня у неолиберального монетарного «рынкомаразма» конкурентов нет: их затоптали. А нынешняя «экономическая наука», сбрендившая на либерализме «свободного капитализма», просто не может даже адекватно описать происходящее. Даже язык сей «науки» для этого негоден. Она считает, что капитализм – венец творения и совершенства, а потому он вечен и умереть не может по определению. Вот мы и видим полное бессилие нынешних власть имущих, чьи глаза – в шорах неолиберализма, остановить кризис. Они все время не хотят замечать очевидного до самого последнего момента, не могут ничего предвидеть.
То же самое – и с американской прессой. И она не может выступить источником разума и здравого смысла перед лицом надвигающегося коллапса. Ведь для нее не существует ничего, кроме «самого верного учения» – либерализма. Она не допускает того, что в мире есть альтернативы капитализму нынешнего типа. И в этом смысле американское общество «зомбировано» намного-намного сильнее, чем советское общество – идеями упрощенного марксизма. Когда мы писали эту книгу, то летом 2011 года в Америке вышла в свет книга Брук Глэдстоун и Джошуа Нойфельда «Машина влияния» – о современной прессе Соединенных Штатов. Ее суть публиковалась в умном «Прайм Рашен мэгэзин» в ноябре того же года.