Агония маздая

Роуд Макс

– Откуда у вас такие познания, дедушка?

Петр Николаевич на вопрос не ответил.

– Вы сами осознаете, что вас, Джека Брандла, как такового, больше нет?
– на губах старика появилась ироничная улыбка.

– Да... но все я иду, говорю с вами, вижу этот мир.

– Это значит лишь то, что вы идете, говорите и видите. Более ничего.

Глава четвертая. Дорога мертвых.

Джек ничего не понимал. Услышанное не укладывалось в его сознании, представляясь полнейшей абракадаброй.

Есть и, одновременно, нет. Это как? Что несет этот старик? Право же, с арабом было поспокойнее!

– Я понимаю ваше состояние, Джек!
– Петр Николаевич, видя его напряжение, старался говорить как можно мягче.
– Дело в том, что я уже был здесь несколько раз, а потому говорю всё так, как есть, честно и без предположений. Впоследствии вам тоже предстоит встречать новичков и вы также будете снисходительно относиться к их наивности.

– Как так «были здесь»?!
– Джек все равно ничего не понимал.
– Значит, вы выбирались отсюда, а мне говорите, что нас сейчас совсем нет?

– Цикл рождение — жизнь — смерть. Только он позволяет выбраться отсюда. Вернее, не отсюда, а из еще более далекого мира.

– Вы хотите сказать, что единственный шанс — это родиться заново?

– Да.

– Послушайте..., - удивился Джек, - но как же вы жили там, на земле, обладая таким знанием? Это ведь можно великую карьеру сделать!

Петр Николаевич не поддержал его настроения:

– На земле, рождаясь заново, никто ничего не помнит. Каждый раз с чистого листа. Но попадаешь сюда и воспоминания возвращаются. Я прожил пять жизней, помню каждую до мелочей, но это только сейчас. Эх... кем я только не был!

– Значит, я новичок!
– Джек хмыкнул.
– Умер в первый раз... бывает же такое!

– Население земли увеличивается, вот и появляются новые души. Всё просто.

– То есть... , - Джек запнулся, - … вы хотите сказать, Петр Николаевич, что если бы население не увеличивалось, то можно обходиться теми, кто есть? Значит, буддисты все же правы в своем представлении о мире?

– В некоторой степени, - Петр Николаевич пожал плечами.
– Настоящей истины нет ни в чем, но это только потому, что её и не существует в полной мере. А насчет душ, то всё именно так — они появляются по мере необходимости, но и прежние используются тоже. В прошлый раз я познакомился с человеком, прожившим восемнадцать жизней, например. Выглядел не хуже вас, Джек. Кстати.

– Он помнил их все?

– До деталей.

– Наверное, за столько своих воплощений можно сильно поумнеть? Интересно, сколько жизней прожил, например, Тесла?

– Ого! Вы прекрасно мыслите, Джек! Быстро и четко. Но насчет Теслы не знаю. Я здесь как и вы, лишь очень на короткое время, а знания о потустороннем мире это очень глубинный процесс. Впрочем, думаю что Тесла был где-то на середине своего пути. Очень молодые души резки, свежи, способны на порыв, наивны, любознательны, но имеют ярко выраженный недостаток ума и опыта. Старые же умны, мудры, но ленивы и неповоротливы. Всё как у людей.

– Петр Николаевич, а ведь вы сами, получается, все же ближе к середине, - Джек хитро подмигнул своему спутнику.
– Кем вы были при жизни? Вы тоже очень здорово мыслите.

– Это не имеет уже значения, - старик вздохнул.
– Хотя и тайны нет тоже... я был вице-премьером в правительстве. В отставке, конечно. Последние семь лет.

– Круто!
– Джек поднял вверх большой палец.
– А я был сыщиком... частным детективом.

Тоже неплохо. Я знавал многих сыщиков, это очень дотошные и недоверчивые люди.

– Профессия такая.

– Моя профессия заставляла быть меня намного хуже. Намного хуже, чем я есть на самом деле. Политик априори мерзавец, иначе он просто не поднимется в должности выше второго помощника второго помощника. Так что вы, Джек, агнец передо мной.

Джек лишь махнул рукой:

– Ничего нового! Всегда ненавидел политиков! Вся дрянь от них — не дают людям нормально жить... не боитесь теперь расплаты за все сделанное, Петр Николаевич? Или как это здесь происходит? Вы же знаете? Судя по тому, что вы прожили уже пять жизней, геенна огненная или вечный рай нам не грозит?

– Какой уж там рай!
– Петр Николаевич громко рассмеялся.
– Гора Морфест очистит всех, не разбирая, кто грешник, а кто праведник. Это люди выдумали себе для самоуспокоения все эти небылицы, а на самом деле каждый получает за всё плохое и хорошее еще при жизни. Там есть радость, есть счастье, любовь, боль и унижение, а здесь только очищение от всего этого. Мы родимся вновь непорочными, а дальше уже как обстоятельства сложатся.

Некоторое время Джек молчал, обдумывая услышанное. Вопросов было много и оттого они перемешивались, мешая сосредоточиться. В один момент он уже собрался с мыслями, ухватился за какой-то конец, но внезапно появившаяся вдали группа людей вновь заставила забыть обо всем. Их было много, двести или двести пятьдесят. Мужчины, женщины, дети. Одеты легко и свободно.

– Кто это может быть?
– спросил Джек, не переставая вглядываться в эту группу. Не было сомнений, что они идут наперерез и однажды их пути пересекутся.

– Кто?
– Петр Николаевич, до этого занятый своими мыслями, повернул голову.
– А, ну это жертвы какой-то катастрофы... умерли сразу все вместе, не осознав этого. Видите, какая одежда чистая?

– Всё так просто?

– А есть еще варианты, Джек?
– Петр Николаевич тонко усмехнулся.
– Вы же сыщик, а тут всё просто на поверхности. Надо лишь сопоставить увиденное и свой собственный опыт. Вуаля!

– Они по дороге идут?
– спросил Джек.

– Да. Я же говорю, что все дороги идут к тракту. Умер в Германии, скажем, в Баварии, оттуда одна дорога, умер в Канзасе, оттуда другая, умер в Шри-Ланке, и оттуда свой путь. А итог один — морфестский тракт. К горе мы подойдем все вместе, с одной стороны.

– А я не видел никаких дорог, Петр Николаевич!
– сказал Джек.
– Я со своим спутником вышел к тракту прямо по степи.

– Кто был ваш спутник?

– Не знаю... здесь уже встретились. Араб. Кажется, его застрелили, он все время молчал. Во-он там вдали он идет! Уже далеко впереди нас.