Агония
Шрифт:
Еще одним поводом для беспокойства стало, то, что руководство базы решило заменить охрану центра, на контрактников одной из не самых профессиональных частных военных компаний. Тоже, вроде бы все было логично потому, что солдатами был усилен внешний периметр базы из-за того, что участились нападения гражданских на склады с продовольствием. Но Ковач чувствовал, что все это неспроста.
В конце одной из смен, когда очередная группа из пяти наблюдателей ООН спустилась на нижние уровни хранилища, чтобы делать уже ставшую привычной работу, Ковач проходил мимо охранника, который безуспешно пытался связаться с постом на верхнем уровне по внутренней связи.
– Что, не отвечает?
– остановившись, поинтересовался он.
– Нет, сэр. Что-то со связью. И рации молчат, - сказал тот с ужасным восточно-европейским акцентом и похлопал по портативной радиостанции, закрепленной на плече.
– На центральном пульте на первом уровне говорят, что через пару минут все наладится.
– А я как раз хотел подняться на четвертый, на склад оборудования, - Ковач достал допуск и показал его охраннику.
– Пожалуйста, - быстро глянув на пластиковую карту с вмонтированным чипом, безразлично проговорил он.
– Только лифт не работает. Если вам срочно, придется подниматься по боковой лестнице.
– Ладно, по лестнице, так по лестнице, - буркнул Ковач, чувствуя, как учащается пульс.
За те годы, что он провел с Алексом в спецназе, у него возникло обостренное чувство опасности, которое не раз спасало ему жизнь. В такие моменты возникало странное беспричинное беспокойство, как будто его рассматривает в прицел, засевший где-то вдалеке, снайпер, не спеша, решая - нажать на курок или нет. По спине волнами прокатился противный холодок, внутри, сводя живот в тугой комок, сжалась стальная пружина. Противное ощущение, мерзкое. Но очень полезное. А главное - почти безошибочно предупреждающее об опасности.
Осторожно, чтобы не спугнуть внезапно пробудившийся внутренний голос, Ковач, заскочил в офис наблюдателей и, открыв персональный сейф с документацией, достал оттуда небольшую плоскую коробку. Освоившись с новой работой, он в коробках с оборудованием за несколько дней сумел пронести в хранилище разобранный по частям компактный керамический пистолет с глушителем. Засунув его за пояс под куртку, он направился к боковой лестнице.
– Связи все нет?
– спросил он у дежурившего у двери охранника.
– Есть связь, - коротко бросил тот.
– Так может я на лифте?
– Нет, сэр. Лифт не работает, - охранник приложил свой электронный ключ к считывающему устройству, и тяжелая стальная дверь медленно поползла в сторону.
Сделав несколько шагов вверх по лестнице, Ковач оглянулся и, когда дверь за ним закрылась, прислушался. Вроде тихо. Ничего необычного. Только привычно шевельнулась камера наблюдения, среагировав на движение.
То, что на хранилище произошло нападение, он понял, когда поднялся на четвертый уровень. Дверь с боковой лестницы была открыта, а в дверном проходе, не давая ей закрыться, лежало тело охранника с простреленной головой.
– Он здесь у лестницы!
– услышал Ковач чей-то громкий голос совсем рядом.
– Назад!
– ответили по рации.
– В контакт не вступать. Группе четыре собраться у лифта.
– Херня, кэп. Это долбанный ооновец. Они без оружия. Сейчас я его грохну по-быстрому и - к вам.
– Назад!
– снова прокричали по рации, но в дверном проеме уже появился молодой офицер со штурмовой винтовкой картинно, как в голливудских боевиках, прижатой к плечу,
"Что за детский сад", - подумал Ковач, шагнув ему навстречу. Резким движением отведя ствол вверх, одной рукой, он другой ухватился за опустившийся от плеча приклад и силой рванул штурмовую винтовку на себя.
– Ай!
– вскрикнул офицер, глядя на вывихнутый указательный палец правой руки, находившийся на курке. Он поднял удивленные глаза на своего противника и потянулся к кобуре, закрепленной на поясе сзади.
– Не надо, - сурово сказал Ковач, но видя, что лейтенант продолжает движение, коротко и резко ударил его кулаком в лоб.
Офицер закатил глаза и осел на пол.
– Похоже, он вырубил Москита!
– прозвучало по рации.
– Надо его грохнуть.
– Отставить! Ему все равно конец, - рявкнул кто-то по связи.
– Все к лифту. Приоритет - уровень пять. Это приказ, идиоты.
Ковач выглянул из двери. Длинный коридор, идущий по периметру уровня, был пуст. Он быстро нагнулся к лежащему у его ног охраннику и схватил рацию.
– Внимание всем постам! На хранилище совершено нападение! Охрана на верхних уровнях перебита! Нападающие спускаются на пятый уровень! Блокируйте грузовые лифты. Повторяю, блокируйте лифты!
– Босс, ты задолбал сегодня проверками протоколов. То связи нет, то нападение, - ответили по рации.
– Это инспектор ООН Ежи Свенски. Допуск UNMT 175. Передо мной лежит труп вашего товарища с пробитой головой. Блокируйте лифты, дебилы! Это нападение!
– Что за херня!
– прозвучал по связи голос другого охранника.
– Я связался с центральным пультом на первом, Босс говорит все ОК. Инспектор Свенски, немедленно вернитесь на свой уровень. Ваш допуск будет отозван. Четыре-три, ты на боковой лестнице?
– Да, сардж.
– Поднимись на четвертый и приведи сюда этого урода. И отключите его рацию, чтобы не засорял эфир.
Секунду в эфире была тишина, потом связь снова ожила.
– Это четыре-три. Дверь на лестницу не открывается. Заблокирована. Или мои ключи не работают.
– Какого черта! Попробуй еще раз... Подожди, у меня лифт... Кого тут черт несет... Сержант Хатчер, сэр...
– услышал Ковач знакомый голос по рации, видимо, сержант представлялся кому-то важному спустившемуся на лифте.
– Прошу прощения, капитан, у вас нет допуска на этот уровень, сэр.
– Я знаю, - ответил приглушенный рацией голос и в эфире прозвучали знакомые хлопки пистолетных выстрелов.
– Охрану зачистить. Ооновцев в офис. И, начинайте работу!
– Твою мать - выругался вслух Ковач.