Агония
Шрифт:
– Неплохо закрепились, - министр обороны со знанием дела покачал головой.
– Но требования их нереальны.
– Американское командование квалифицирует их действия как терроризм и просит дать возможность самим разобраться с ситуацией, - сообщил директор ФСБ.
– Они однозначно утверждают, что все нападавшие будут ликвидированы и ядерные заряды будут в безопасности.
– Да... Отставка Уолберга, прекращение разоружения... Никто на это не пойдет, согласился президент.
– Но вот их угроза взорвать хранилище, вполне реальна. Сколько там уже материала?
– С начала работы всего демонтировано
– В хранилище сейчас есть ядерное оружие, готовое к применению?
– насторожившись, спросил министр обороны.
– Почти готовое, - вступил в разговор Алекс.
– Перед отправкой в Киртлэнд с боевых блоков снимают всю электронику управления. В центр прибывает только сам заряд в оболочке, снабженный детонирующим механизмом, но устройство, активирующее этот механизм, должно быть снято. Это проверяется инспекторами при приемке боевых блоков на поверхности.
– То есть их угрозы взорвать хранилище - пустой звук?
– Мальцев недоверчиво посмотрел на Алекса.
– Вовсе нет. Простое устройство, приводящее в действие детонатор, может на колене собрать любой понимающей в электронике школьник.
– Значит?
– президент, ожидая ответа, поднял брови.
– Значит, если условия не будут выполнены, они могут взорвать один или несколько, или все сразу ядерные заряды.
– Сорок пять мегатонн. Это ж, какой будет фейерверк, - министр обороны обвел всех взглядом.
– Ядерный материал, уже находящийся в хранилище, вряд ли сдетонирует, - успокоил его Алекс.
– Если они действительно хорошо подготовились, они смогут взорвать только те восемьдесят четыре блока, которые привезли вчера. Это чуть больше четырех мегатонн. Но этот взрыв превратит весь оставшийся ядерный материал в гигантских размеров "грязную бомбу". Ветер понесет огромное радиоактивное облако вначале на юг к Мексиканскому заливу, потом воздушные потоки с экватора развернут его на северо-восток вдоль восточного побережья США к Гренландии, там его снова подхватят северо-западные ветры и оно накроет весь север и центр Европы. И на всем протяжении это облако будет оставлять мощный радиоактивный шлейф.
– Что, и нас накроет?
– насторожившись, просил Мальцев.
– Я не метеоролог, точно сказать не могу. Здесь надо говорить с учеными, - ответил Алекс.
– Но такое облако может засыпать радиоактивными осадками огромную территорию.
– По тому, как спланирована операция, по их требованиям я бы не сказал, что они готовы засыпать четверть того, что осталось от Америки ядерными осадками, - директор ФСБ в недоумении пожал плечами.
– Патриоты, все-таки. Хотя требования их - откровенная глупость. Китайцы своим "эффектом" крепко держат Штаты за яйца, поэтому разоружение они не прекратят.
– Не забывайте, что офицеры ничего не знают об "эффекте", - задумчиво проговорил Алекс.
– В Штатах о нем знают даже не все члены Совета национальной безопасности. Вполне возможно, офицеры уверены, что мягкотелый Уолберг просто сливает страну и пытаются в юношеском порыве этому помешать. А, может здесь что-то другое.
– Поделитесь вашими соображениями, генерал, - попросил президент.
– Вы же там были. Может даже видели этих людей.
– Вариантов много, но пока все они из области спекуляций. Конкретных предположений пока нет. Надо посмотреть, как будут развиваться события, - уклончиво ответил Алекс.
– К тому же у нас на месте опытный оперативник. Посмотрим, что он будет докладывать.
– Как ему так быстро удалось отбиться, от взявших его спецназовцев, - поинтересовался Мальцев.
– У него дипломатический иммунитет международного наблюдателя ООН. Ни командование базы, ни те, кто руководит операцией, не заинтересованы в еще большем скандале, поэтому его после проверки и короткого допроса отпустили под подписку и личное поручительство руководителя группы, - пояснил Алекс.
– Господин президент, Китайцы на связи, - сообщил помощник по интеркому.
– Я перевел в ваш кабинет.
– Интересно, как Американцы собираются нейтрализовать бунтовщиков, - министр обороны вопросительно посмотрел на Алекса, когда президент, извинившись, вышел.
– Как на "Кентукки"? Пустят газ?
– Вряд ли, - с сомнением пожал плечами тот.
– С газом ничего не выйдет. Чтобы активировать детонаторы им надо около минуты. На подземных уровнях находится достаточно костюмов радиационной защиты с дыхательными контурами закрытого цикла. Надо быть идиотом, чтобы ими не воспользоваться. Если в угрозах нападавших есть хоть доля правды, они успеют детонировать ядерные блоки.
– Систему самоуничтожения тоже нельзя активировать. Весь ядерный материал взлетит на воздух, - добавил директор ФСБ.
– Штурм не возможен, нападающие контролируют систему огневой поддержки, и, опять же, как только он начнется, могут взорвать все к чертям.
– Сколько прошло с момента захвата?
– Мальцев взглянул на хронометр.
– Чуть больше двух часов. Пока командование с поверхности все еще ведет переговоры. Подтянули родственников, психологов. Все как обычно.
– Зря они это, - покачал головой Алекс.
– Чем дольше они будут тянуть время, тем больше детонаторов смогут установить мятежники. Если у властей есть план, надо действовать сейчас.
– А я их вполне понимаю, - сказал директор ФСБ.
– Они хотят выиграть немного времени, чтобы эвакуировать базу и примыкающий к ней городок. Там куча дорогущей техники и населения тысяч пять.
– Все равно - риск слишком велик, - возразил Алекс.
– Мы ведь даже не знаем, что происходит на подземных уровнях.
– А ваш оперативник? Что он сообщает?
– спросил министр обороны.
– Он сейчас наверху в центральном офисе наблюдателей. Информации немного. Группы захвата расположились на верхних уровнях. База активно эвакуируется. Инспектора ООН тоже, но не все. Несмотря на требования американцев, осталась небольшая группа, чтобы следить за обстановкой на месте. Наш человек вместе с этой группой. Риск, конечно огромный. Если произойдет ядерный взрыв, все они погибнут. Но нам надо знать, что творится вокруг хранилища. А так... Необычной активности или каких-то особых приготовлений нет. Даже из начальства никто не прибыл. Создается впечатление, что американцем либо все равно, либо они действительно знают, что делают.