Агорафобия
Шрифт:
Я не знаю через что прошел Эдвард за все это время. Кто-то должен был поговорить со мной, но все отказывались, зная, что мне принесет это дополнительную боль. Думаю, они боятся моей реакции. Видимо, Эдвард был совершенно другим человеком, не таким, как они. Думая, что он потерял меня, он потерял вместе с этим всякую надежду на хороший исход.
Эти пять дней останутся в моей памяти на всю оставшуюся жизнь, они никогда не покинут меня. Воспоминания продолжают мешать мне, удерживая от нормальной жизни — той, которую я так хотела для себя. Мой мозг не мог фильтровать информацию, поэтому воспоминания о той неделе
Я не могла убежать от металлических инструментов, сверкающих в слабом свете комнаты без окон. Я не могла закрыть свои уши от криков боли, и я не могла укрыться от крови, темными пятнами покрывающей пол. Кровь, которая, казалось, только густела и алела после каждого проходящего кошмара.
Я просыпалась ночью в холодном поту, пока мое тело нещадно дрожало от натиска моих ужасных видений. Нет никакого способа уйти из прошлого. Оно вечно и неизменно преследовало меня. Я всегда слышала его шепот в своей голове, чувствовала его горячее дыхание на своей шее…
— Нет, Эдвард, — я потрясла головой, — Я в порядке, просто иди домой. Белла уже ждет тебя. — Я начала вытирать беспорядок со стола, прижимая полотенце к размазанным чернилам. Я не спасла их…
— Ты уверена? Я все равно направляюсь в магазин…
Я улыбнулась. Он иногда был чрезмерно заботлив. Чудо, что Белла никогда не завидовала нашим отношениям. Удивительно, но она никогда не жаловалась. На самом деле она такая же хорошая душа, как и мой брат. Они стоят друг друга. Не многие женщины смогли бы справиться с человеком, которые постоянно принимал на себя заботу о своей сестре. Я знаю, что это совсем ее не беспокоило. Возможно, именно поэтому мы с Беллой были хорошими подругами еще до того, как они начали встречаться. Они начали встречаться, потому что она безумно его любила, и ей был не важно, что Эдвард уделял мне очень много внимания. У Беллы была потрясающая черта — бескорыстность.
— Да, Эдвард, я уверена. Теперь иди домой.
Он вздохнул, и я почти слышала, как шестеренки поворачиваются в его голове, придумывая предлог, чтобы зайти ко мне.
— Иди домой, — снова сказала я, но на этот раз более решительно.
— Ладно, хорошо, я пойду, — смягчился он.
— Передавай Белле привет, хорошо?
— Я… О, пока я не забыл. Посмотри в газету, наше объявление о свадьбе уже опубликовали, — я слышала улыбку в его голосе. Ах, мой брат был жуткий романтик. Не знаю никого, кто был бы настолько взволнован своим свадебным объявлением, но ведь это Эдвард, а не обычный парень.
Эдвард и Белла были вместе еще со средней школы, и они поженились сразу после окончания учебы. Наши родители и родители Беллы настаивали, чтобы они немного подождали, пока не закончат колледж, в случае Эдварда это был медицинский институт.
— Я возьму газету прямо сейчас, и позвоню Белле, как только ее прочитаю. Наверное, она дико взволнованна, зная, что ее фотографию распечатали в газете, — предположила я. Из моего голоса исчезли любые признаки сарказма.
—
— Хорошо, поговорим позже.
— Пока, маленькая сестренка, — поддразнил он.
Я нахмурилась, надеясь, что он почувствует мою ярость через телефон.
— Ты всего лишь на две минуты меня старше!
— Ну, старше же, — засмеялся Эдвард.
— Пока, Эдвард, — я закатила глаза.
Вешая трубку, я слышала как его смех только усилился. Я закончила вытирать стол, но все мои бумаги испортились, чернила текли по страницам, а ноты смылись. К счастью, я успела выполнить большинство из них, но все же…
— Черт, — сердито пробормотала я. Отбросив их в сторону, я решила разобраться с ними позже и направилась к двери за газетой.
Я не помнила, слышала ли стук в дверь раннее. Почтальон уже знал, что нужно бросать почту на крыльцо, как можно ближе к моей двери. Но даже сделать пару шагов по моему крыльцу было огромным подвигом для меня.
Я открыла переднюю дверь и заглянула в щель, чтобы посмотреть, был ли там кто-нибудь из людей. Я уже знала, что там никого не будет, но спустя пять лет я уже делала это инстинктивно.
Я осмотрела крыльцо, отметив, что он совершенно пуст. Газета была не там, где она должна быть. Я оглянулась, заметив ее внизу лестницы на дорожке. Видимо, мне придется начать гипервентиляцию, чтобы получить ее.
Вдохни Элис. Просто дыши, — сказал я себе. — Просто иди и получи эту проклятую газету.
Я медленно вышла из-за двери на дрожащих ногах, мои конечности стали неожиданно тяжелыми. Я не выходила на улицу в течение долгих лет, и это стало самым удаленным походом за все время. Открытое пространство насмехалось надо мной и я начала закрываться руками. Я нашла в себе достаточно силы, чтобы поместить одну ногу на пол крыльца… а затем еще одну… Я схватилась за дверную раму для поддержки, когда мир начал кружиться вокруг меня. Мое дыхание стало неровным и я начала глубоко дышать, стараясь успокоить нервы.
У тебя все получится, Элис, давай, — я всеми силами старалась себя воодушевить.
Я огляделась вокруг, просматривая окружение. Я заметила, что на город легли сумерки, стало темнее, и луна постепенно отталкивала солнце. Никого не было видно. Несколько домов на моей улице казались пустыми — машин на подъездных дорожках не было, как и освещения внутри домов.
Я ускорила темп, надеясь получить эту ужасную газету настолько быстро, насколько это возможно, будучи обычным человеком. Увы, но я смогла лишь потерять свое равновесие. Я натолкнулась на перила и сильно ударилась, ветер остановил меня и с моих губ сорвался пронзительный вскрик. Я мгновенно схватилась за участок кожи, который слегка пульсировал, ровно на том месте, где его пару секунд назад задело перилами.
Мой зрение затуманилось, а тело окаменело, и теперь я чувствовала лишь место чуть ниже ребер, которое продолжало пульсировать от раздражающей боли. Вероятно, это превратится в чудесный синяк завтра утром. Я потащила свое тяжелое тело на неуклюжих ногах, направляясь вдоль перил. Я добралась до верха лестница, и мои пальцы крепко сжали дерево.
Перед глазами все поплыло и не могла больше ни на чем сосредоточиться. Мну нужно закончить ходить в пятнадцати футах от двери и этой чертовой газеты.