Агрессор
Шрифт:
То, что за эту работу платили такие деньги, вызывало беспокойство. Обычно это означало, что никто и на километр не соглашался к ней подходить.
— Сколько?
Он снова улыбнулся, и на этот раз это действительно была раздражающая улыбка человека, который знает секрет, которого ты не знаешь.
— Разовая работа. Специальная цена для пожилых людей. Двести тысяч долларов США.
— Твою мать!!! Ты что, Путина убить собрался?
— Нет, от этой я отказался.
Я поднес банку ко рту, но вдруг понял, что вкус пива — это самое меньшее, чего я сейчас хотел.
—
Чарли продолжал смотреть на меня и улыбаться, словно то, о чем знал один он, было тайной Вселенной.
— Дело не только в деньгах, дружище.
— Я знаю. Все эти разговоры о той твоей лошади… потом те новости по телевизору… тебе хочется снова в дело, да?
— Хочется.
Он повернулся ко мне спиной и выглянул в окно, а когда опять повернулся ко мне, то улыбки на его лице уже не было. Он просто стоял и смотрел на меня, словно коп на дверь квартиры, в которой жила вдова только что убитого, подбирая слова. Он посмотрел на свои дрожавшие руки, потом снова на меня.
Наконец до меня дошло.
— Ты болен?
Он отвернулся.
— Не говори никому, особенно Хэйзл. Обещаешь?
Я кивнул. Как будто я мог сказать «нет»!
Он снова впился в меня глазами, и мне показалось, что это длилось целую вечность, но вот он пожал плечами и произнес:
— Я умираю.
Я настолько устал, что даже подумал, может, я его не так расслышал.
— Что?Да что с тобой?
Он снова выглянул в окно.
— МНБ, дружище. Мото-нейронная болезнь. Одна из ее форм. У многих янки, что воевали в Заливе, ее тоже нашли. Они пытаются там найти какую-либо связь, но это все сложно. К тому времени, как они ее найдут, будет слишком поздно.
— Ты меня разыгрываешь?
Он покачал головой.
— Хотел бы я, чтобы это было так.
Теперь настала моя очередь пялиться на него. Я не знал, что сказать. Единственный человек с мото-нейронной болезнью, которого я знал, был Стивен Хоакин. Значило ли это, что Чарли будет кататься по дому в инвалидном кресле и разговаривать, как Далек? [6]
— Какой прогноз врачей? — Я положил банку на кровать, перевернулся и спустил ноги. — В смысле, насколько все неизбежно?
— Это уже происходит. — Он сделал еще глоток и показал мне банку. — Иногда мне приходится прилагать максимум усилий для того, чтобы открыть эту штуку. Иногда очень сложно поворачивать дверные ручки. Это началось шесть месяцев тому назад. Я пошел к доктору, тайком от семьи, — он ткнул в меня пальцем, не выпуская банку из рук, — и так это и должно оставаться. По крайней мере, до тех пор, пока все деньги не будут в банке. Я хочу смягчить для Хэйзл этот удар, когда скажу ей.
6
Один из нескольких одинаковых роботов в многосерийной детской телепередаче «Доктор Икс». (Прим. перев.)
Он допил остатки пива, и в этот раз я решил присоединиться к нему.
— Тебе будет становиться все хуже? В смысле, может все закончиться дрожащими руками?
Он медленно покачал головой.
— Это так же наверняка, как и то, что день сменяет ночь. — Его голос был очень обыденным. — Следующий шаг — потеря памяти, потом — речь становится бессвязной. Потом я не смогу ходить и глотать… В среднем пять лет, а потом меня не станет.
— Стивен Хоакин уже давно болен.
— Он один такой на миллион. Это длится около пяти лет, иногда меньше. Я не против этого. В любом случае, если дело дойдет до той стадии, когда Хэйзл придется кормить меня с ложечки толчеными бананами, я заставлю ее меня убить. — Он рассмеялся, даже слишком громко. — И посмотрю, насколько ты мне друг.
Глава пятая
Мы в тишине потягивали по второй банке «Карлсберга». Я все еще сидел на краю кровати, Чарли находился возле телевизора и все время выглядывал в окно. Мне не хотелось пива, но, по крайней мере, оно было холодным и прочищало мой рот от того дерьма, что развозили в течение трех дней стюардессы в самолетах. Жаль, что оно не могло также очистить Чарли от его проблем. Мне было жаль его и его семью, и это чувство было мне в диковинку.
— Теперь мне понятно. — Я больше не мог выносить эту тишину. — Но что, если твои руки начнут танцевать диско, когда ты возьмешься за эту работу?
— Мне нужно использовать этот шанс.
— А Бешеный Дейв знает?
— Бешеный Дейв — хороший мужик, но он не занимается благотворительностью, — он пожал плечами и улыбнулся. — Я просто сказал ему, сколько денег мне нужно, и спросил, есть ли работа, за которую я могу получить эту сумму. И если есть, то я хочу взяться за эту работу. У меня заканчивается срок оплаты счетов. Хэйзл понадобятся деньги. А ты был прав насчет лошади…
Чарли допил пиво и поставил банку на стол. Он нагнулся и засунул голову в холодильник в поисках воды и шоколада. Его голос был приглушен:
— Я не хочу провести последние минуты своей жизни, стоя в углу того загона.
Чарли не видел, в каком состоянии была Хэйзл после его побега.
— Почему бы тебе не отправиться домой, не объяснить ей все, а затем вернуться сюда? А что, если тебя кокнут и ты не вернешься больше домой? Это будет вторая потеря Хэйзл, и все, что она запомнит, это то, что ты смылся.
Он встал, держа в каждой руке по банке, теперь уже воды, и вручил мне одну из них. Он поставил свою банку на стол и открыл ее. На этот раз его средний палец залез далеко под кольцо-открывалку.
— Ну, дружище, — банка наконец-то зашипела, — она в любом случае меня потеряет, что бы я ни делал. А так она хотя бы получит компенсацию. Я остаюсь здесь. — Его глаза засверкали, а в голосе чувствовалась уверенность. Он внезапно стал тем Чарли, которого я знал раньше. — Лучше сгореть, чем потухнуть. Я сделаю то дело, которое обязался сделать по контракту. После этого я поеду домой и буду держать за это ответ перед Хэйзл. Пройдет немного времени, и она успокоится. Она на самом деле меня любит.