Агрессор
Шрифт:
Я посмотрел на лицо Чарли. Оно распухло, как футбольный мяч.
— Твою мать! Твою мать! Твою мать!
Я поднял руку. Раздалось шипение, словно воздух выходил из пробитого колеса, — и фонтан крови. Пуля, несомненно, прошла через одно из его легких, а может, и через оба. Кислород попадал в грудную клетку через все раны. Пока я держал руку на груди, ему некуда было выходить. Давление в груди было таким сильным, что, когда он вдыхал, легким и сердцу просто некуда было расширяться.
Я перевернул его на правый бок; кровь, попавшая ему в легкое, вылилась, словно молоко из разбитого кувшина.
Я перевернул его снова на спину и закрыл рану.
Он терял сознание.
Глава одиннадцатая
Мне нужно было продолжать пытаться его спасти.
— Все о'кей, ты можешь снова говорить со мной, дружище.
Ответа не последовало.
— Эй, ну давай же, говори со мной, ты, старая манда!
Я схватил его за короткие баки. Ответа не было.
Я поднял его веки. Зрачки были такими узкими, что я едва рассмотрел их. Его дыхание стало очень быстрым и неровным, сердце работало с бешеной скоростью, чтобы перегонять ту кровь, что осталась. В его груди будет собираться все больше и больше крови, и это убьет его.
Я прислушался к его дыханию.
— Дай мне знак, что ты меня слышишь, дружище… Дай знак…
Ответа не было.
— Я понесу тебя, дружище… мы скоро выберемся отсюда. Скоро уже будем в самолете, вернемся в Брисбен… О'кей, о'кей? Дай мне знак, покажи мне, что ты жив.
Ничего.
Я поднял веко, прощупал пульс. Ничего не было. Я прикоснулся к его лицу, на нем застыла улыбка. И этого знака мне было достаточно.
— Скоро уже, ты, старый дурак. Скоро будем дома.
Я взял в руки РПК и побежал вниз по холму. Я вытащил магазин и проверил количество патронов. Их оставалось около десяти. Я переключил предохранитель в первое положение. Приходилось считать каждый патрон.
Я направился немного левее, в сторону машин.
Где-то метрах в ста Бастард, качаясь из стороны в сторону, шел, спотыкаясь вдоль дороги, размахивая при этом руками, чтобы не потерять равновесие.
Я побежал за ним, держась в тени деревьев. Он упал и на секунду забарахтался на земле, как перевернутая на спину черепаха.
Я замедлил ход, пытаясь найти впереди хорошую позицию для огневой точки. Наконец-то он достиг талимобиля. Я смотрел, как он подошел к водительскому месту и забрался внутрь.
Я снова поставил пулемет на землю и лег сам. Он был в положении дальнего боя: триста метров.
Я чувствовал себя на удивление спокойно, когда приложил приклад к плечу, закрыл левый глаз и прицелился.
Как я и предполагал, он не был специалистом по угону автомобилей. Он вылез из машины и пнул ногой левое крыло в расстроенных чувствах, после чего направился к «ладе». Спустя пару секунд двигатель сделал пару оборотов и снова заглох.
Намокли свечи. Скорее всего именно поэтому он и остановился здесь, и с тех пор ничего не изменилось. Он все продолжал и продолжал поворачивать ключ зажигания, но аккумулятор садился, и оборотов становилось все меньше и меньше.
Ветер уносил все звуки в сторону деревьев, но я сидел и наблюдал, как он с яростным криком бил рукой по рулевому колесу.
Он вылез из машины и направился в сторону нефтепровода. Не имело никакого значения, что он задумал, — его планам не суждено было сбыться.
Мои глаза сфокусировались на его массивном теле. Закрыв левый глаз, я целился ему прямо в живот.
Я нажал на курок, вдохнул, задержал дыхание.
Мушку было видно отлично, а Бастард был немного размыт.
Идеально.
Я второй раз нажал на курок.
Пулемет ткнулся мне в плечо, а Бастард упал.
Сначала он не двигался, но уже через мгновение его ноги начали месить грязь.
Я встал. Уперев пулемет в плечо, я направился к нему.
Он пополз в сторону, вдоль шрама нефтепровода, инстинкт уводил его от опасности. Я сомневаюсь, что он делал это сознательно.
Он видел, что я приближался.
Он остановился и перевернулся на бок.
Темная, обескислороженная кровь сочилась из его живота на покрытый хромом Пустынный Орел, торчавший у него за поясом.
Я поднял пулемет, не спуская глаз с девятимиллиметрового.
Я был всего в нескольких метрах от него, когда он поднял руку. Он берег дыхание до того момента, когда можно будет поговорить.
— Ник, я поделюсь с тобой полумиллионом… Чак получил свои полмилл…
Я хотел, чтобы он расставил все точки над «i».
— Мне жаль, что так вышло на кладбище, но я получил половину этих денег… мне нужно было прибрать за собой… зачистить концы…
Он все еще держал руки поднятыми вверх, но уже скорее это был жест мольбы, чем самозащиты.
— Вы уже получили две с половиной сотни, так ведь? Ты говорил, что вы их поделите. Я отдам тебе еще двести пятьдесят… Ты получишь больше всех…
Я услышал вдалеке шум вертолетных двигателей. Бастард тоже их расслышал.
— Слушай, Ник, я тебе вот что скажу — я тебе все отдам… Отвези меня в Стамбул, я организую проезд. Давай, старик.
Не опуская рук, он показал на карман своей куртки.
— Я тебе даже кассету отдам. Ты не дурак, Ник. Ты знаешь, что это хорошая сделка. Подумай об этом. Чак мертв. Тебе теперь нужно подумать о себе.
Это парень никогда не сдавался.
Я поднял РПК.
— Не называй его Чаком.