Ахиллесова пята разведки
Шрифт:
С этих пор началась усиленная подготовка: изучение английского языка, спецрадиограммы. А еще звонки в Наркомат иностранных дел. Вскоре сообщили — будете отправлены в Нью-Йорк через Италию.
Шла Вторая мировая война, летели дни за днями, а Туторский ждал. Гитлер захватил Данию, Норвегию, фашисты вторглись в Бельгию и Голландию, разгромив Францию. В войну вступила Италия, и теперь путь в США для него был закрыт.
В Наркомате иностранных дел сказали, что поездка откладывается, пока не решится вопрос о его переброске в Японию, а потом в США, в Сан-Франциско.
Прошло лето, наступила осень.
Утром 13 сентября Туторскому объявили: сегодня вечером убыть во Владивосток и дальше в США. Всего один день, и масса дел. И начались, как говорят англичане, «крысиные гонки». Паспорт, деньги, документы, поездки в Интурист, Наркомфин. Успел собрать вещи, попрощаться с сестрой и бабушкой, а с матерью так и не успел увидеться. Она была на работе.
На вокзале его провожал майор Василий Пархоменко. Он забрал у радиста удостоверение личности, орденскую книжку вместе с орденом, права водителя мотоцикла, в общем, все документы, которые подтверждали личность Туторского. Теперь он был другим человеком, с другой фамилией и судьбой.
Семь суток он ехал в поезде до Владивостока, потом на пароходе добрался до Японии, оттуда через Гавайи на японском лайнере «Асама мару», в первом классе долетел до Сан-Франциско. А там еще трое суток дороги, через Чикаго — и он в Нью-Йорке.
Был уже конец октября 1940 года. Нью-Йорк встретил нашего разведчика-радиста мелким дождиком и туманом-смогом.
Советское генконсульство готовилось к приему в честь 23-й годовщины Октября, и Туторский в первые недели был предоставлен сам себе. Он использовал свободное время для знакомства с городом. И только тут Олег Григорьевич понял, сколь плох его английский. Почти год он учил грамматику, запоминал слова. Преподавательница три раза в неделю «натаскивала» его в разговорной речи. Заучил какие-то фразы на бытовые темы — о жилище, питании, о передвижении на поезде, пароходе, автобусе. Вроде бы знал время, числа… Но оказалось, что запас слов и фраз пассивен, при надобности пользоваться заученным не умеет.
При чтении различных надписей, объявлений, заголовков газет, как назло, попадались не те слова, которые знал. И поэтому смысл оставался недоступным.
С разговорной речью было еще хуже. Стандартных фраз знал много, но произносил их неправильно и поэтому оставался непонятым. Когда спрашивал, получал вдруг ответ не из тех слов, которые знал.
Так пришло осознание, что наряду с основной работой первейшей задачей станет овладение языком.
Что же касается основной работы, то Олег Григорьевич быстро понял: он оказался один со своими проблемами. А их было немало.
Во-первых, двойственность положения. Официально для всех сотрудников он занимал должность дежурного коменданта, то есть своего рода швейцара, и обязан был находиться на работе целый день. Но следовало выполять главную задачу, для которой, собственно, и был послан. Да еще вдобавок делать ее скрытно.
Служебного жилья в консульстве для Туторского не нашлось, и пришлось поселиться довольно далеко. Как он потом сам говорил: «В соответствии с финансовым положением». Так называемые меблированные комнаты, по сути, были общежитием, где на восемь комнат один душ, умывальник, кухня. Комната оказалась сумеречной, в ней всегда горел свет, входная дверь не запиралась. Жили здесь мелкие служащие, студенты. Проживание стоило недешево, почти сорок долларов в месяц. При зарплате Туторского в сто пятьдесят долларов оплата была немалой.
Только к концу ноября «раскрылся» начальник Олега Григорьевича — лейтенант Петр Внуковский. Он исполнял обязанности руководителя аппарата консульства. Началась работа…
Место для радиостанции определили в одной из квартир шестиэтажного консульского дома. Вскоре Внуковский привез три больших сундука с радиоаппаратурой, деталями, лампами. Они находились на складе длительного хранения. Это оказалось неожиданным подарком.
Вот как о тех событиях вспоминает сам Туторский: «В 1935–1938 годах в Нью-Йорке с документами иностранцев находился наш работник с женой. Ему предстояло обосноваться в городе, установить радиостанцию и организовать связь с Центром.
Я хорошо знал этого товарища по совместной работе.
Он хорошо владел английским и французским языками. Дипломированный радиоинженер (для того времени нечастое явление), он участвовал в разработке и создании различной аппаратуры радиосвязи. То, что я увидел в его сундуках — самодельный, достаточно сложный приемник, полусобранный передатчик, — свидетельство о его хорошей инженерской квалификации.
К сожалению, он не был профессиональным радистом, плохо знал азбуку Морзе, не имел достаточного опыта работы в эфире.
Вот и получилось, что с технической точки зрения возможность организации связи была, но до выхода в эфир дело не дошло.
Кроме того, в годы кризиса в Америке с его документами устроиться на работу оказалось не просто.
Со всеми этими проблемами нашему нелегалу справиться не удалось. Но его наследство — три сундука с радиодеталями — оказалось весьма полезным и очень помогло мне в постройке будущей радиостанции».
Детали пошли на сборку передатчика. Приемник приобрели через Амторг, [6] установили на крыше антенну. Она не вызывала никаких вопросов, так как антенны здесь были почти на каждом доме. Хотя работали разведчики, понимая, что осторожность не помешает. Напротив их дома стоял небоскреб, где располагался штаб республиканской партии, а на втором этаже — стационарный пост контрразведки, откуда велось наблюдение за советским консульством.
6
Амторг — акционерное общество, учрежденное в 1942 году в Нью-Йорке, комиссионер-посредник экспорта советских товаров в США и импорта американских товаров в СССР.
Радиостанция была практически готова, но запустить ее пока не удавалось. В здании консульства, как и в большинстве старых зданий Манхэттена в Нью-Йорке, не было переменного тока, а только постоянный. Средневолновые американские приемники работали от этого тока, но для станции нужен был преобразователь или хотя бы мотор-генератор.
Достали мотор. Но он создавал сильные помехи. Пришлось повозиться, — сделать проводку питания экранированным проводом, заземлить экран и корпус. Словом, убрать помехи.
Когда подготовительные работы были завершены, условия приема поразили Туторского. Огромный мегаполис, с массой всевозможных электрических устройств, давал минимум помех. Во всем городе не оказалось каких-либо воздушных электросетей, все было упрятано в землю. Даже трамваи питались от гибкого шланга, уложенного в канаву между рельсами. Зажигания машин уже тогда имели устройства для подавления излучения помех. Таким образом, приемник был полностью готов к качественной работе. Дело оставалось за передатчиком, вернее за питанием к нему. Нужен был мотор-генератор переменного тока мощностью один киловатт. Но какие генераторы производит и закупает США? Этого Туторский не знал, да и знать не мог. Дело осложнилось тем, что выбирать и покупать открыто подобные машины — опасно. Действовали в основном через сотрудника ГРУ, работавшего в Амторге. Изучили каталоги, заказали. Неудача. После опробования мотора массой в тридцать килограмм Туторский сжег пробки на всем этаже. Снова уселись за каталог, докупили нужные устройства, запустили мотор. Теперь новая напасть. В такт с ключом передатчика генератор создавал такой шум, что работать было практически невозможно. Стали искать способ, как «утихомирить» генератор. Обмотали машину газетами, запихнули в сундук. Вроде бы получилось.