Ахиллесова спина

Шувалов Александр

– И как все это прикажете понимать? – невинно поинтересовался я.

– Выполняем приказ командира, – буркнул Санек и глянул на меня волком.

– Приказано вас охранять, – нашелся его напарник, явно более опытный. – На всякий случай.

– Слава богу. – Я расцвел в улыбке. – А то мне показалось…

– Даже не сомневайтесь.

– Тогда спасибо, – растроганно проговорил я. – Так командиру и передайте, дескать, душевно тронут и благодарен за заботу

– Есть! – хмуро буркнул второй, все прекрасно понявший.

– Часа через три я к нему зайду. Есть о чем переговорить.

– Передадим.

– Джентльмены, мне пора, можете не провожать.

Я ушел, а они остались.

Глава 4

Пароль и отзыв, день чудесный

Люблю этот город, особенно его старую, так называемую колониальную часть. Узенькие извилистые улочки, непохожие друг на друга, выстроенные с мастерством и любовью, дома, тенистые аллеи, памятники на площадях. А еще мне очень нравится кататься в трамвае, стоять на задней площадке и с интересом наблюдать, не тащится ли кто следом.

Красно-сине-зеленый вагон, наверняка сверстник начала минувшего века, со скрипом поднялся на гору и остановился. Возникло ощущение, что у старика перехватило дыхание. Потом он собрался с силами и покатил, позванивая, вниз.

Я вышел на площади, обошел стайку голубей, жирных и деловитых, как провинциальные менеджеры за ланчем. Те не то чтобы не перепугались, даже внимания на меня не обратили. Я миновал уличное кафе и оказался прямо перед скульптурой, отлитой в бронзе. Оскалившийся могучий конь поднялся на дыбы. В седле угнездился некий персонаж, в ботфортах со шпорами, без рубашки, зато в шляпе, простирающий руку перед собой.

Я пошел туда, куда он указывал, прошагал по улочке, поднял глаза. Ни тебе горшков с цветами на подоконнике, ни утюгов. Значит, все в порядке. Тип, стоявший в проеме окна третьего этажа, приветливо улыбнулся мне и задернул занавеску. Я перешел на другую сторону улицы, открыл дверь и принялся подниматься по кованым, истертым до блеска ступеням.

– Добрый день, – сказал человек среднего возраста, роста и телосложения, приметный исключительно отсутствием каких-либо особых примет, и пожал мне руку.

Мы не раз встречались раньше, потому обошлись без паролей и прочей ерунды в виде свернутого в трубочку журнала «Вопросы кролиководства» за март тысяча девятьсот шестьдесят второго года в левой руке, тирольской шляпы с перышком на голове и замороженной курицы под мышкой.

– Как тебя называть в этот раз? – осведомился я.

– Рамоном. По-моему, звучит неплохо.

Тут зазвонил телефон. Этот самый Рамон чертыхнулся, схватил трубку и затарахтел с пулеметной скоростью на испанском с явным аргентинским выговором. Год назад, если мне память не изменяет, его звали Энрико. Тогда он изъяснялся на португальском как самый настоящий, бог знает в каком поколении, бразилец.

Он закончил беседу, отключил телефон, забросил его в карман и сказал:

– Извини, брат. Бизнес, понимаешь…

– Бизнес – дело святое.

– Чай, кофе, что-нибудь еще?

– Щи по-уральски и сто пятьдесят первача. – Я хмыкнул, присел за стол и вытянул ноги. – Как дела-то?

– О драконах ни слова. – Рамон извлек из кармана пачку сигарет, предложил мне и угостился сам. – На финансах, блин, экономят, а задачи ставят!.. – Он махнул рукой. – Да что тебе говорить.

– Догадываюсь.

– Анекдот хочешь?

– Смешной?

– Паскудный. – Рамон скривился. – Зато жизненный.

– Давай.

– С нас потребовали откат.

– Это как?

– Как везде. – Он подавился дымом и закашлялся. – Приехала, понимаешь, комплексная проверка из центра. – Рамон с трудом сдержался, чтобы не сплюнуть на пол. – Как в знойные восьмидесятые. Застал?

– Бог миловал, – отозвался я. – Можно сказать, повезло.

Сам я с этим не сталкивался, но старшие товарищи пару раз под стакан рассказывали мне о том, как в обстановке глубокой секретности где-нибудь за рубежом высаживался десант из чиновников ГРУ. Тут-то и начиналось страшное.

Особенно запал мне в душу эпизод с одним политработником, отчаянно рвавшимся на встречу с недавно завербованным банкиром. Когда они увиделись, красный комиссар первым делом затребовал для проверки конспекты классиков марксизма, а потом принялся гонять буржуина по материалам недавно завершившегося съезда КПСС. В результате тот проникся глубочайшим уважением к мировой системе империализма и галопом поскакал в местную контрразведку сдаваться.

– А нам – не очень. – Рамон подлил нам обоим кофе. – Три дня сопели над документами. Потом их главный по бухгалтерии сообщил нашему шефу, что тому пора на нары.

– За что? – Я отхлебнул из чашки.

По вкусу кофе был так себе, но крепкий.

– Оказывается, мы только и делали, что нарушали инструкции. – Мой собеседник грустно усмехнулся и принялся загибать пальцы. – От одна тысяча девятьсот двадцать шестого года, тридцать девятого и, не поверишь, шестьдесят восьмого!

– Ты серьезно?

– Куда серьезнее. – Он загасил сигарету. – Ко всему прочему, говорит, у вас сплошь и рядом отсутствуют счета и другие подтверждающие документы из магазинов, отелей…

– Борделей, – подсказал я.

– Их тоже. Короче, мол, мы вас закапываем по самые гланды, либо, наоборот, входим в ваше непростое положение. А вы нам за это откатываете сущую мелочь, какие-то двадцать пять процентов от всех средств, которые вам присылает центр.

– Круто.

– Это точно. И вообще, говорит, проявите гостеприимство, отвезите на денек-другой куда-нибудь к воде, а то мы здесь совсем вспотели.

– Отвезли?

– Еще как! – Рамон расхохотался.

– Куда?