Ахундов
Шрифт:
Бежать, бежать без оглядки из моллахане! Лучше стать грузчиком, батраком, аробщиком, чем запоминать эти палочки, завитки и точки. Он упорно отказывался учиться. Ни уговоры магери, ни слова ахунда Алескера — ничто не могло повлиять на Фатали. Алескер решил сам заниматься с мальчиком. Он горячо полюбил его и отдавал ему все свободные часы, внушал уважение к книге. Начитанный и образованный ахунд, прекрасно знающий арабский и фарсидский языки, классическую поэзию Востока, терпеливо переносил все капризы мальчика, добиваясь своей цели. Наконец лед тронулся, и Фатали начал более внимательно относиться к своим занятиям, проявлял интерес к книгам, послушно следовал советам своего приемного отца. Они вместе стали читать коран, а затем перешли к стихам Саади, Хафиза [17] ,
17
[17] Хафиз Шамсаддин Мухаммед (1300–1389) — широко популярный на Востоке персидско-таджикский поэт.
18
[18] Физули Мухаммед (конец xv века — 1556 год) — выдающийся азербайджанский поэт.
В 1825 году ахунд Алескер вместе с семьей покинул Южный Азербайджан и поселился в Гяндже.
Гянджа — один из старейших городов Азербайджана. В XII веке, во времена Низами, Гянджа была крупным культурным, политическим и экономическим центром. Город был расположен по обеим сторонам реки Гянджи-чая. Когда-то здесь проживало несколько сот тысяч жителей, но за последние века город постепенно стал терять свое прежнее значение и пришел в упадок. В декабре 1803 года Гянджу окружили войска князя Цицианова. Последнему владетелю города Джеват-хану, проводившему проиранскую политику, было предложено сдаться, но надменный феодал отверг предложение. Город был взят штурмом, и Джеват-хан со своим сыном погиб на стенах укрепления.
Еще свежи были воспоминания об этих событиях. В городе жило не более двадцати тысяч жителей. У центральной площади возвышались высокие минареты старинной мечети, построенной во времена Шах-Аббаса [19] . Высоко к небу тянулись гордые тенистые чинары, широким кольцом окружившие мечеть. Во дворе большой бассейн, по узким канавам, проведенным вокруг кирпичного здания мечети, бесшумно течет вода. Над массивными, широкими стенами, подобно гигантскому зонту, подымается великолепный купол, а над ним — бронзовый полумесяц. Просторный вход в — мечеть украшен многоцветными изразцами и керамикой, над которыми много и терпеливо трудились талантливые гянджинские мастера. А рядом с мусульманским храмом, дополняя ансамбль архитектурных сооружений, высоко-высоко стоят тонкие минареты. Три раза в день, в любую погоду, рабски исполняя традиционный обряд богослужения, по крутым и узеньким ступенькам минарета поднимается старый муэдзин [20] , чтобы призвать мусульман к свершению обязательных молитв.
19
[19] Шах-Аббас (1587–1628) — иранский шах, один из самых деспотических представителей династии Сефевидов.
20
[20] Муэдзин — служитель при мечети, призывающий мусульман к молитве.
Три раза в день сюда стекаются сотни гянджинских жителей. Почтительно сгибаются они над прозрачной струей, совершают омовение рук и лица, приводят в порядок свой туалет, а затем медленными шагами, шепча арабские стихи из корана, направляются к порталу и, сняв башмаки, входят в мечеть.
Фатали каждый день приходил сюда и с любопытством наблюдал за богослужением.
Он был очень живым и шаловливым мальчиком. Не было конца его проказам. Впоследствии он много рассказывал о своих детских развлечениях.
Однажды Фатали играл на улице. В соседнем доме делали уксус из виноградных ягод и во дворе поставили несколько кувшинов, наполненных соком. Фатали увлекся игрой и не обращал внимания на эти кувшины. Отец, уходя из дому, решил сделать ему небольшое внушение: «Фатали, — сказал он, — ты очень беспокойный, будь осторожен, не кидай камни, ты можешь разбить кувшины соседей».
Алескер ушел, а мальчик задумался: «Неужели я могу разбить эти кувшины? Хватит ли сил? Дай-ка попробую». И он стал бросать камни. Бросил раз — не попал, бросил другой — не попал. Тогда начал швырять большие камни и до того увлекся, что разбил все кувшины. Когда Алескер вернулся домой, обломки кувшинов лежали на земле, а уксус весь разлился. Ахунд рассердился, но делать было нечего.
Были и другие «развлечения». Однажды мать послала Фатали за водой. Мальчик взял медный кувшин. Дойдя до оврага, он должен был спуститься к роднику. Но вдруг его осенила мысль: «Если я пойду вниз с пустым кувшином, надо мною будут смеяться. Не лучше ли скатить его вниз, а самому спуститься по тропинке без тяжести». Что задумал, то и сделал. Кувшин покатился по камням и весь помялся.
Фатали испугался. Вернуться с помятым кувшином домой он не хотел. Решил бежать в Нуху, но по дороге его встретил знакомый аробщик и заставил вернуться домой. Только к полуночи они подъехали к дому. Мать была в тревоге, провела беспокойный вечер, везде искала сына, но нигде его не нашла. Увидев пропавшего, она только заплакала, но наказывать Фатали не стала.
Шалил мальчик много, и унять его было почти невозможно. Но учиться он стал гораздо лучше. Быстро готовил уроки и даже нередко помогал своим товарищам.
В Гяндже Фатали продолжал свое духовное образование. В городе его знали как приемного сына ахунда Алескера. Его прозвали ахунд-оглы — сын ахунда. Отсюда и произошла впоследствии фамилия Фатали — Ахундов.
Время было очень тревожное. На Азербайджан надвигались новые грозные события. Наследник иранского престола Аббас-Мирза, подстрекаемый английскими агентами, упорно добивался пересмотра Гюлистанского договора [21] . Он мечтал о победоносном завоевании Кавказа. Англичане подливали масло в огонь.
21
[21] По Гюлистанскому мирному договору, подписанному в 1813 году, Иран признал присоединение к России ханств Северного Азербайджана (кроме Нахичеванского).
Благодаря России азербайджанский народ не только спас свою страну от хищнических устремлений феодалов Ирана и Турции, но и получил возможность развивать свои духовные силы, нашел путь к культуре и прогрессу. Однако природа русского царизма оставалась неизменной, и колониальный гнет тяжело ложился на плечи измученного народа. Даже в официальных документах нередко указывалось на жестокости и насилия колониальных властей. «Рассматривая управление мусульманскими провинциями, — читаем в одном из этих донесений в Петербург, — воображение содрогается от неистовства управляющих и страдания народа. Здесь уже совершенно попрано человечество, забыто всякое правосудие, закон служит только орудием к притеснению, а корысть и буйное самовластие руководствовали действиями окружных начальников, комендантов, приставов и прочих начальствующих лиц…»
В начале 1826 года в Иране стало известно о восстании декабристов. Иностранные агенты распускали слухи, что в России междоусобная война и что настал самый благоприятный момент для нападения на Азербайджан. Летом 1826 года иранские войска вторглись в пределы Закавказья и захватили ряд городов, в том числе и Гянджу.
Старинный город был опустошен. Напуганные зверствами иранцев гянджиниы укрылись в домах и подземельях. Среди виноградных садов на окраине города нашла убежище и семья ахунда Алескера.
Подросток ничего не понимал в происходящих вокруг событиях. Если прислушаться к лихорадочным проповедям духовенства, подкупленного иранцами, Аббас-Мирза нес с собой освобождение Гянджи от русских, но вместе с иранцами в город вступили насилие, разорение, голод и страх. Сам Фатали был вынужден оставить свои школьные занятия и теперь, лежа среди виноградных кустов, перелистывал страницы «Шахнамэ» Фирдоуси [22] , с которой не хотел разлучаться и в эти тревожные дни.
22
[22] Фирдоуси Абулькасим — великий перепдеко-тад-жикскиЯ поэт X века.