Аингм

Плесецкий Дмитрий

Беременность женщин на Аингме была великим таинством и протекала иначе, чем на Земле: они вынашивали свой эмбрион и по истечении положенного срока перекладывали его в особую полость в чреве мужчины. Когда же подходило время, и плод созревал, наполняясь мужской энергией, отец вновь отдавал его матери, и вскоре рождалось любимое и долгожданное дитя.

3. Семья Симати была одной из древнейших на Аингме. Трудно вообразить, что айдахоны, прошедшие все ступени БАОС, достигнув высшей из возможных степеней в иерархии Света, куда-то бесследно исчезали. Много лет назад такое случилось с их отцом – адептом двенадцатой ступени ордена, не вернувшимся с очередного миссионерского задания, а вскоре за ним последовала его жена. Четверо братьев неожиданно остались одни, без тепла любви родителей. Но вскоре от Маимы пришла весточка Фриггонгу, в которой она просила детей не падать духом и не предаваться унынию, сообщала, что они с отцом живы, только продолжают свое существование

в другом, неизвестном айдахонам мире. Аригон тогда впервые услышал случайно сорвавшееся с уст брата странное слово «развоплощение». Он попросил Фриггонга рассказать ему, что же на самом деле произошло, так как к тому времени старший брат уже входил в касту избранных и имел доступ к засекреченной информации. Но Фриггонг уходил от ответа и неизменно повторял, что так было необходимо, что Ягунна призвал избранных для выполнения своей воли. Аригон поразился такому лаконичному и в то же время емкому ответу, но настаивать не стал, понимая, что брат сказал только то, что было дозволено знать ему и Анигме – самому младшему в семье Симати. Аматтей вообще отстранился от каких-либо объяснений, и Аригон увидел в его глазах мелькнувшую тревогу.

Эти события нахлынули на Аригона с новой силой, и он вспомнил, как Маима, ставшая для них с Анигмой белым ангелом, несколько раз являлась ему во сне накануне важных событий в его жизни: мать, имеющая запредельный для понимания уровень сознания, нашла возможность прийти на помощь. Для всех детей она была божеством и обладала тайной, которую никто из них не имел права раскрыть. Прошли годы, и, когда беда унесла жизни старших братьев, Аригон и Анигма остались единственными представителями великого древнего рода Симати.

Глава 8 Космодром Муромец

1. На космодроме «Муромец» было несколько космических частей, в одной из них служил лейтенант Воронцов. Они предназначались для вывода спутников на околоземную орбиту и были подобны тому самому прогремевшему на весь мир стартовому комплексу, с которого почти тридцать лет назад поднялся в космос легендарный Юрий Гагарин. Александру нравилась его работа, но все же, как инженер он отдавал себе отчет, что вся технология управления заправкой, хоть и оставалась в высшей степени надежной, но давно уже устарела. Еще в старых стенах Военно-космической академии, в просторном демонстрационном зале двадцать третьей кафедры, стоял тренировочный стенд системы управления заправкой ракеты-носителя «Энергия», с которого шесть лет назад началось его обучение как инженера. В гонке за первенство в космосе с Соединенными Штатами Америки «Энергия» и «Буран» были достойным ответом сопернику, данным советскими учеными, которые в противовес американской системе многоразового использования, известной в Советском Союзе как «Шатл», создали уникальный космический грузовик, способный вывести на орбиту полезный груз свыше ста тонн. Это был триумф научной технической мысли, которая в технологии жидкостных ракетных двигателей опередила ученых Соединенных Штатов как минимум на полвека вперед. Соревнование двух сверхдержав за мирный космос напоминало извечное соперничество в небе, где советский «Руслан» поставил все мыслимые и немыслимые рекорды грузоподъемности, высоты и дальности, оставив далеко позади себя конкурента с североамериканского континента СИ-5. Конечно, не будем умалять достоинств Национального Агентства Космонавтики Соединенных Штатов, где великий ученый Вернер фон Браун смог реализовать свою мечту – блистательную программу по освоению Луны, успешно высадив на её поверхность первых, и по сей день единственных в мире, американских астронавтов. Наверное, не стоит сравнивать труд ученых в гонке за первенство той или иной политической системы: и фон Браун, и Королев трудились во имя мирного освоения космоса, а не во благо торжества капитализма или тем более коммунизма.

Александр жил в тяжелое тревожное время, на переломе двух эпох. Время заката Советского Союза исчислялось уже месяцами, голос «перестройки и нового мышления» сотрясал основы советского общества и вместе с политическими землетрясениями того времени возникали неуправляемые волны скоропостижных политических решений, которые смывали со своего пути все прежние достижения советской науки.

2. Вбегая на площадку, он увидел перед собой группу людей, стоящих около злосчастного кислородного клапана 26-к. Но то, что они делали, повергло его в полный ужас. Он не сразу заметил, что спиной к нему стоит генерал-лейтенант Покрышкин, начальник штаба военно-космических сил, и что-то на ухо кричит бледному от страха полковнику из штаба космодрома. Александру из-за воя работающих генераторов не было слышно, о чем они говорили, но стало очевидно, что паривший и бьющий мощной струей жидкий кислород большей частью попадал в маленькое жестяное ведерко, которое подставлял под неисправный клапан, какой-то незнакомый ему, но, видимо, невероятно храбрый офицер. Давление выбрасывало ледяную кипящую струю со звуком, напоминающим

грозное шипение гремучей змеи, и, когда ведро наполнялось до половины, под струю кислорода тут же подставлялось другое. То, что наблюдал Александр, вполне могло соответствовать сцене, когда аварийная ремонтная бригада, к примеру, из «Водоканала», устраняет разрыв трубы центрального отопления в каком-нибудь изношенном временем городском подвале, если бы не клубы кислородного пара, заполнившие предпоследний уровень четырехгранника практически наполовину, и высокий ранг исполнителей данного ремонта. Можно на секунду себе представить удивление американского астронавта, если бы ему посчастливилось разглядеть в телескоп сквозь бетонную плиту перекрытия весь этот загадочный ритуал советских военных инженеров, использующих в деле магию смертоносно парящего кислорода. Он бы, наверное, так прилип к окуляру телескопа, что непременно бы повредил себе глаз, сгорая от любопытства и пытаясь ответить на неразрешимый для себя вопрос: «Чем же так увлеченно занимаются русские Иваны всего за двадцать с небольшим минут до старта ракеты?»

Александр остолбенел, мгновенно пришло понимание, что пуск не отменят и весь последующий час пройдет в неоправданном напряжении. Люди, стоящие впереди, продолжали делать свою ужасную работу, рискуя ежесекундно жизнью, и он еще некоторое время наблюдал, пока еще не осознавая до конца, что сам вместе с ними находится всего лишь в нескольких шагах от высокой правительственной награды, обычно присуждаемой героям Отечества посмертно. Двести тонн кислорода и керосина уже были закачены в топливные баки ракеты, не хватало только искры, маленькой невзрачной искры, чтобы привести в движение колоссальной мощи взрывную силу, находящуюся пока еще под зыбким контролем генерал-лейтенанта Покрышкина.

– Уходи, – неожиданно донеслось сзади.

Глава 10 Космический изгнанник

1. – Привет, малыш! – радостно обратился к нему гость.

– Здравствуйте, – смущенно ответил Александр, обрадовавшись, что он может понимать пришельца, не прибегая к речи. Мысли одновременно стали проводником и переводчиком.

– Ты откуда такой красивый? – вновь спросило неведомое существо.

– Я с Земли, – гордо сообщил Александр и улыбнулся. Он так соскучился по общению, что, наверное, готов был заговорить с кем угодно, даже с куском оторвавшегося метеорита.

– С Земли? – искренне удивился медузоподобный.

– Да, – ответил Александр и, повернувшись слегка влево, глазами указал направление, где по его предположению должна была находиться Земля.

– Бедный малыш, но там нет ничего, ты, наверное, ошибся, – вежливо поправил его пришелец. Его мысли в сознании Александра звучали с той мягкой и лилейной интонацией, с которой родители обычно обращаются к своим несмышленым младенцам.

Удивленный таким странным ответом, Александр осторожно посмотрел в сторону, где только что светилась голубым сиянием Земля, но к ужасу своему не увидел ничего, даже намека на её присутствие. Он растерялся, и в глазах его снова проявились тревожные мысли: потерю родины вынести равнодушно не было никаких сил, даже Медузоподобный – как решил именовать его для себя Александр – не стал помехой для выхода его эмоций. Страдания отразились на его лице, и незнакомый гость, увидев расстроенные и наполненные горькими слезами глаза землянина, попытался утешить вновь прибывшего в этот мир.

– Ну, ну, малыш, не плачь, теперь все понятно, ты потерялся. Поверь, ничего в этом страшного нет, я обещаю, мы найдем твою планету.

От этих слов Александр встрепенулся, надежда проскользнула в его глазах, и он, с недоверием, внимательно посмотрел в глаза темно-зеленого существа грушевидной формы.

– Это правда, ты не обманываешь меня? – наивно спросил он.

– Что ты, конечно нет! Здесь много красивых планет, поверь мне, ты сможешь выбрать себе любую, какая тебе больше понравится.

– Мне нужна только Земля, – негромко, но настойчиво ответил восприявший, было духом Александр.

– Земля? – удивился было пришелец. – Земля, – как-то неуверенно повторил он, – ах, да, извини, Земля, как я мог забыть – есть и такая, – не моргнув глазом, ответил его собеседник.

– Хорошо, не будем откладывать, решено, полетим на Землю, чего не сделаешь ради такой прелестной малютки, – проговорил чужестранец, и в его мыслях землянин ощутил тревожные нотки: как то уж очень быстро все понял Медузоголовый – и у Александра вновь появились сомнения, которые не остались незамеченными пришельцем.

– Она голубенькая такая, а вокруг неё желтый шарик поменьше крутится, – как будто прочитал его мысли Медузоподобный.

2. Желтые зрачки пристально и холодно смотрели на землянина – ледяная стужа пронизывала каждую клетку призрачного организма странника. Глаза Повелителя горели оранжевым огнем, и земному напуганному существу показалось, что эти безжизненные зрачки излучали абсолютное зло. Вибрация его беспомощного тела усилилась до состояния, когда он почувствовал кипение своей крови. Дикий ужас постепенно овладевал им.